И мне было страшно подумать о том, что он мог сделать для того, чтобы сохранить в себе интерес к жизни. Нельзя забывать и о том, что Лаллин – ученый. Их средства от скуки всегда были… специфическими.
Оллисейн положил ладони на звездный алтарь и закрыл глаза. Его руки начали медленно проваливаться сквозь сияющий хрусталь, и я поневоле затаила дыхание.
Сейчас мы были свидетелями очень личного процесса. Единения замка и его крылатого властелина. Для того чтобы провести ритуал, нужен был кинжал, что хранится в сердце алтаря. Который в свою очередь был сердцем замка…
Когда ладони Златогривого вновь оказались на поверхности алтаря, то на них лежал небольшой клинок. Обычный. Самых простых форм, без изысков и излишеств, не было ни резьбы, ни узоров, ни камней на рукояти.
Но… кинжал казался совершенным. Серо-стальной, он был великолепен.
Князь фейри, который последние минуты напоминал антрацитовую статую с горящими от предвкушения черными глазами, пошевелился и медленно и плавно пошел к нам.
Как он оказался за моей спиной, я так и не поняла.
Казалось бы, только что был впереди, а спустя секунду на плечо ложится узкая, сухая ладонь, и тихий шепот фейри слышен даже сквозь завывание ветра.
– Что же вы стоите? Поверьте, Златогривому нелегко удерживать в руках воплощение силы этого замка. Ваш Оллисэйн не чистокровный дракон, и потому такие игры даются ему сложнее, чем другим крылатым.
Рука Ильфа сильнее сжала мою ладонь, и воин пошел к алтарю, увлекая меня за собой.
Когда мы поравнялись с Олли, он вскинул голову, поднимая на нас глаза, и я вздрогнула от неожиданности. Под ресницами наставника полыхал лишь яркий, неистовый огонь, рассеченный тонкой ниткой зрачка.
– Руки, – отрывисто скомандовал он, а после повернулся к Князю. – Лал, я рассчитываю на то, что ты станешь направлять ритуал. Но я его никогда не проводил, сам понимаешь…
– Разумеется, родственник, разумеется, – почти промурлыкал фейри.
Ильф несколько секунд колебался, но все же отпустил меня. Расстегнул манжет на правом рукаве и, закатав рубашку, обнажил запястье, на котором спустя миг сомкнулись сильные пальцы его кузена.
– Есть клятва, которую приносят с тех пор, как заря впервые занялась над нашим миром, – напевно начал Лаллин, вновь появляясь за спиной Оллисэйна и касаясь пальцами плеч дракона. Голубоватая сила стала стремительно темнеть, становясь синей. – Клятва, которая соединяет несовместимое, помогает найти потерянное в нас самих. Опасная и привлекательная одновременно. Доступная лишь вам, крылатому народу.
Судя по тени в глазах фейри, ему этот факт конкретно так не нравился, но ничего поделать Лаллин не мог. Разве что участвовать! Что он и делал.