Под яблонями в саду на пленке грудами лежала некрупная, но здоровенькая, ядреная, рассортированная уже картошка. И у крыльца тоже. А выкопано вроде немного… «Теперь они будут придерживать, погодят продавать государству, рассчитывать надо лишь на себя», — подумала Зимина.
Уже повсеместно шли картофельные комбайны, чешские косилки — срезали ботву, вырывали клубни; те и другие тянули трактора, сновали грузовые машины — не успевали свозить с полей картошку.
Последние дни августа были сухи, горели мягким солнцем, дышали теплом и свежестью. Студенты геологи, математики, ребята из техникумов, рабочие с предприятий пестрели на полях, вкруг машин, насыпали мешки, таскали корзины. Прямо на поля спускался вертолет, являлось районное и областное начальство.
Земля протряхла, картошку хорошо бы сразу сдавать. Но вышло постановление принимать на базах только с пятого сентября. И свозили ее в бурты, укрывали соломой. Которую на семена — ту присыпали еще и землей, делая сразу деревянные трубы — отдушины. Картофелехранилище так и не удалось закончить — крыша подвела, а уж как хотелось поспеть к закладке семян.
Зимина почти не спала. Когда не видел никто, прикладывала к глазам пальцы, пытаясь снять резь, встряхивала кудряшками и снова ехала на поля, на фермы в своем «уазике», новеньком, но уже обжитом. В нем она вела разговоры с управляющими, бригадирами, агрономами. В нем ездила купаться на конец шоссе, на широкий плес, где не было никого. Взбадриваться было необходимо.
Синоптики обещали добрую погоду на две декады сентября. Но кто-то недоверчивый внутри нее торопил, гнал из конца в конец, заставлял звонить в райком, в управление, в другие хозяйства — справляться, как там идут дела, не рано ли она успокоилась? Пожаловалась давнему горкомовскому приятелю, что затягивают сроки сдачи картофеля, — кто распорядился, отчего нельзя сразу сдавать? Но приятель посмеялся, сказал: «Вот будешь сидеть тут — будешь командовать». Это что же, вопрос о ней не снят? Спросила стороной — оказалось, точно, на последнем бюро опять поминали: считают — пора ей в партийные кадры, опыт и знание хозяйства у нее завидные.
А синоптики начали путаться, пятого вдруг похолодало и пошло забирать крепче, а через день полил дождь, нудный и длинный, с малыми перерывами. Кто-то еще питал надежды на бабье лето, но где оно, прекрасное перепутье между благодатным теплом и осенним ненастьем, в которое так много успеваешь наверстать, пользуясь благоволением природы?
И вот уже заверили, что дождь как будто прекратился — восьмого вечером объявили по радио, но и девятого, и десятого весь день сеялось сверху. Земля промокла, картошку возили сырую, мешки таскали по грязи…