В 1990-х годах, когда я писал книгу The Developing Mind, то застрял на главе об эмоциях. Тогда не было общепринятого представления о том, что это такое на самом деле, если не считать описания их характеристик. Антрополог мог сказать, что эмоции — это то, что соединяет людей одной культуры на протяжении поколений. Социолог представил бы их в виде клея, удерживающего группу. Психолог — что эмоции соединяют различные процессы между оценкой и возбуждением. Ученые-биологи, в частности, специалисты по нейробиологии, убеждены, что эмоции — это то, что коммутирует функции организма и головного мозга. Я читал и слышал все эти заявления, но ни в одном не прозвучал термин «интеграция». А для меня такие разнородные точки зрения относились к некому процессу связи дифференцированных элементов в большее целое.
Однако эмоции необязательно усиливают интеграцию. Иногда даже уменьшают. В состоянии ярости система становится чрезмерно дифференцированной в реактивности. Если человек грустит или испуган, продолжительная чрезмерная дифференциация также понизит интеграцию и повысит уязвимость для хаоса и ригидности.
Паттерны казались очевидными: эмоции способны служить сдвигами в интеграции.
Я сказал доктору Фредриксон, что расширение и формирование можно рассматривать как мощное средство описать состояние повышающейся интеграции и внутри нас, и в наших отношениях. Это положительные эмоции.
Если негативные эмоции продолжительные и цепкие, человек может попасть в нисходящую спираль, становясь все более подверженным хаосу или скованности и уходя от легкости интегративного благополучия. Все эмоции позволяют понимать самочувствие. Можно сказать, что переживание чувств, осознавание эмоционального опыта и открытость для присутствия и изучения этих эмоций — процесс, имеющий глубокое значение и важный, чтобы жить хорошей жизнью. Однако длительные периоды сниженной интеграции, связанные с негативными эмоциями, обычно ведут к берегам хаоса или скованности, выводят из реки гармонии.
Если интеграцию можно успешно использовать для расширения и формирования, получится ли применить ее к любви? Я предположил, что резонанс позитивности, по определению доктора Фредриксон, усиливает состояния, уже позитивно интегрированные. Мы делимся радостью, возбуждением, благоговением. Мы благодарны вместе. Чудесная, соединяющая любовь действительно становится источником резонанса позитивности.
Однако я считаю, что соединение со страдающим человеком также можно рассматривать, как часть любви. Сопереживая друзьям, пациентам и клиентам, детям и даже незнакомым людям, мы получаем возможность чувствовать любовь. Если горюющий человек получает нашу заботу и участие, если мы не оставляем его, понимаем его страдания и помогаем их перенести, это также повышает интеграцию.