Эллиот остановился. Я смотрела в окно.
— Я слишком много говорю? — спросил он.
Так ли это? Я потерялась в звучании его голоса. Слышала слова, слушала, но что-то в том, как он составлял слоги, воздействовало на меня. Я могла бы слушать его весь день.
— Наше время не ограничено, — ответила я. — Твоя очередь говорить.
Он сделал паузу, словно обдумывая следующую часть своей речи.
— Я был загнан в угол. Мне некуда было идти. И когда ты вошла, я не понял этого, но ты показалась мне выходом. Открытым окном. Когда ты вошла, поток машин иссяк и передо мной появилась открытая дорога. Почему? Я не знаю. Может, потому что ты оказалась путем к спасению или, может, потому что такова наша судьба. Но ты кажешься головоломкой, и когда ты говоришь или двигаешься, есть что-то в этом, что ставит меня на место. Я могу это почувствовать, и ни один документ, или ученая степень, или работа, или что угодно не вернет меня обратно. Игра изменилась, когда я встретил тебя. Помоги мне, Боже, но я не вернусь к патовой ситуации. Я сыграю на этой доске. Сделаю свои первые ходы. Я никогда не чувствовал себя таким проснувшимся, таким живым, и да, я собираюсь называть все своими именами. Я не даю тебе никаких обещаний. Не притворяюсь, что это имеет смысл. Но я чувствую себя ближе к Богу, когда я рядом с тобой, и это имеет значение для меня.
В звучании его голоса, в дыхании, несущем утешение, я почувствовала тяжесть своей ответственности перед ним.
Я ждала, пока он остановится перед светофором, а потом ответила:
— Меня очень тяжело любить, Эллиот. Я не хочу причинять тебе боль.
Он взял мою руку и сжал ее.
— Я позволю тебе сделать это, но не стану облегчать твою участь.
— Я не уверена, что у меня с Диконом.
Эллиот посмотрел мне в глаза и крепче стиснул руку.
— Он — твое прошлое. У тебя тоже новая доска.
Новая ли? Смогу ли когда-нибудь начать сначала? Я не думала, что вообще заслужила новую жизнь, но вот где я была — перед зеленым сигналом светофора на простирающейся передо мной дороге.
ГЛАВА 27
Фиона
Уже спустилась ночь, когда Эллиот подъехал к Маркхэму.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Что будем делать с Уорреном? — спросил Эллиот. — Он выходит на следующей неделе.
— Как только он это сделает, я потеряю контроль над ситуацией, да?
Он постучал по рулю.
— Нет. Я потеряю.
— Я не стану втягивать тебя в это. — Я повернулась на пассажирском сиденье, чтобы посмотреть на него. — Причина, по которой я не сказала Дикону, заключалась в том, что он навредил бы себе, пытаясь убить Уоррена. Я не хочу такого же для тебя.
— А я не хочу, чтобы ты шла за ним.