Для меня оставили халат и тапочки. Я надела их и последовала на звук голосов в кухню. Надеялась увидеть Дебби, но на полпути по коридору поняла, что Марджи читала какой-то файл на столешнице.
— С возвращением, — она не оторвала взгляда от текста.
— С кем ты разговаривала? — спросила я.
— Я не совсем уверена, — она закрыла папку и повернулась ко мне.
Я не понимала, что мои руки были скрещены на груди, пока она не посмотрела на них, и словно ее глаза были ладонями, она заставила меня их разжать.
— Иди сюда, — сказала она.
Выполняя свою же просьбу, она подошла ко мне, сделав всего три шага — один, два, три — и обняла меня. Снова пришлось побороть порыв заплакать.
— Мы все хотим увидеть тебя, — сказала она мне на ухо.
— Пока нет. — Я отстранилась немного. — Просто… это может подождать?
— Я говорила с Джонатаном. Он сказал, ты странно вела себя при отъезде. И выглядела побитой. Есть что-то, что ты хочешь мне рассказать?
— Да.
Не плачь.
Ты хотела этого, шлюха.
Используй другие слова.
— Ладно? — произнесла Марджи.
Слова застыли у меня на губах. Он толкнул меня вниз и изнасиловал. Он причинил мне боль. Мне все еще было там больно. Я могла доказать это. Они могли бы сделать фото и анализы. Хоть я и смыла большую часть улик, я могла рассказать об этом. Затем все бы узнали и пустили бы слухи, и все это попало бы в газеты, и сенсация, которую эта новость создала, была бы забыта, и…
— Что ты хочешь мне рассказать?
— Джонатану стоит волноваться о его собственной извращенной заднице.
Она отпустила меня.
— Разве это правда. — Она с рывком открыла свой кейс. — Хочешь поговорить о деле? Или о том, насколько взвинчена мама?
— О деле, пожалуйста.
— Я рада, что ты вернулась.
— Это не дело.
— Дело. Как и следующее. Ты амбулаторный пациент и должна находиться под присмотром. Пять сеансов, дабы просто убедиться, что ты идешь на поправку. Я наняла для тебя терапевта, который тебе понравился.
Я почти выдохнула его имя, но остановилась от покалывающего желания и сожаления.
— Доктора Чепмэна?
Кажется, мой голос был похож на писк. Я не хотела с ним видеться, потому что из-за отчаянного желания увидеть его ребра ощущались как желе.
— Ага. Его. — Она вернула файл обратно в кейс.
Я почувствовала себя так, словно вознеслась к небу от радости и упала на землю от страха, пока живот сжался, словно ириска, растянутая так тонко, что рвется.
— И твоя подруга? — добавила Марджи. — По-моему, ее имя Карен Хиннли?
— Да?
— С ней все в порядке. Ее выписали сегодня утром. Ее адвокат звонил мне и сказал, что она спрашивала о тебе. Ты в порядке? — спросила Марджи, захлопывая кейс.