Я тяжело сглотнула и сжала зубы. Наконец, я шумно выдохнула.
– Обещаю.
Над моей головой неодобрительно закричала чайка, но лицо Бена заметно расслабилось. Его хватка на моих плечах ослабилась.
– Хорошо. Это хорошо.
Его облегчение витало в воздухе. Он доверился мне. Он верил моему обещанию.
* * *
Забежав в свою комнату, я хлопнула дверью. Где-то внизу отец допрашивал Рейчел, пытаясь выяснить, что произошло. Он успокаивал маму, надеясь, что она будет чувствовать себя лучше, но ситуация так и не изменилась. Тетя Лайла больше не хотела говорить со своей лучшей подругой, потому что не могла смотреть на меня без злобы и ненависти.
Я упала на колени напротив своего шкафа и залезла в самый темный угол, за коробкой из-под обуви, спрятанной под парой ботинок, которые я ни разу не надевала. Прижав коробку к груди, я уселась на пол.
Через решетку обогревателя с первого этажа до меня доносились мамины сдавленные рыдания.
Сняв крышку с коробки, я осторожно достала оттуда детскую погремушку. Она была мягкая и плюшевая – желтый малыш-жираф с зелеными пятнышками и прорезиненным кольцом, предназначенным для детских зубов. Я встряхнула его, чтобы услышать тихое дребезжание. Иногда мне снились сны о ребенке. В этих снах мне казалось, что она потерялась, и я бегала по дому, ориентируясь на детский плач, но никогда не могла ее найти.
Положив погремушку обратно в коробку, я вернула ее в самый дальний угол своего шкафа и достала свои беговые кроссовки. По небу растянулись темные, дождливые тучи. Я переоделась в спортивную одежду.
Мне нужно было забыть про взгляд тети Лилы и слезы моей мамы. Мне нужно было побыть одной.
Я подождала, пока мы не остались в доме одни. Рейчел была у подруги, а папа – в магазине.
– Мам, я должна тебе кое-что сказать.
Она отвлеклась от нарезки овощей и посмотрела на меня.
– Звучит серьезно.
Она даже не подозревала, насколько серьезно. Это было довольно иронично. Я всегда была ближе с отцом, но так и не смогла заставить себя все ему рассказать, наверное, потому, что я знала, насколько он во мне разочаруется. А мама разочаровывалась во мне уже миллион раз, так что какая разница, если я еще раз подтвержу звание «неудачного ребенка»?
И все же я стояла, засунув руки в карманы, и чем дольше она на меня смотрела – тем краснее становились мои щеки. Она вытерла руки полотенцам и вышла из-за кухонной стойки.
– Что случилось? Ты меня пугаешь.
– Я… – я сделала шаг назад, запинаясь в словах, которые так долго репетировала. – Я… – я облизала губы, тяжело сглотнула и вдруг поняла, что не важно, какие слова я подберу. Результат будет один и тот же. – Я беременна.