– Это было десять лет назад, и я всего лишь пыталась доказать, что он не настоящий Санта.
Он шутливо дернул меня за фиолетовую прядь и ухмыльнулся.
– Ты ударила его в живот.
– Чтобы доказать, что это накладной живот! – Я попыталась поймать его руку, но он оказался быстрее. – Откуда мне было знать, что он и вправду такой пузатый.
– Из-за тебя нас всех выгнали из торгового центра. Я даже не успел посидеть у Санты на коленке, так что за тобой должок.
– С тех пор прошло десять лет, – сказала я, подняв бровь. – Думаю, тебе пора забыть про этот случай и двигаться дальше.
Он неожиданно пригнулся, и в его глазах промелькнул хулиганский блеск. Я попыталась убежать, но он оказался проворнее и, перебросив меня через плечо, начал кружиться вокруг своей оси.
Я завизжала и в шутку ударила его по спине, но он начал кружить меня еще быстрее.
– Хватит!
Бен поставил меня на песок, и я облокотилась на него, чтобы не упасть.
– Ладно, – пропыхтела я. – Теперь мы квиты.
Он засмеялся и поднял с земли мой рюкзак.
– Только если ты разрешишь мне посидеть у тебя на коленях.
– Ну да, как же, – я запрыгнула к нему на спину, и Бен подхватил меня под ноги. – Ты же меня раздавишь.
Я прижалась щекой к его фланелевой куртке в ожидании, когда мы доберемся до «нашего» места.
Это было укромное углубление между дюнами, где мы могли спрятаться от холодного ветра. Мы заприметили его много лет назад, когда были еще совсем детьми и закапывали друг друга в песке, без конца жуя сладкий мармелад, от которого нам становилось плохо. Это место было как раз между его домом на Хаттерасе и моим – на Окракоке. Мы никогда не ходили в одну и ту же школу, но наши мамы были лучшими подругами, поэтому мы часто проводили вместе выходные.
Теперь же они даже не разговаривали друг с другом.
Я соскользнула с его спины и забрала свой рюкзак.
– Но если будешь хорошо себя вести, я посижу у тебя на коленях.
Он поднял бровь.
– Я буду очень хорошо себя вести. Клятва скаута.
– Клятва скаута – это серьезно. Теперь тебе придется сдержать свое слово во что бы то ни стало.
Я достала фонарь, работающий на батарейках, и плед. Вместе мы развернули его и расстелили на песке. Бен улегся на плед, подперев голову рукой, а я села напротив, поставив между нами фонарь, и всмотрелась в его до боли знакомое и родное лицо. Я смотрела достаточно долго для того, чтобы снова увидеть того тощего темноволосого мальчишку, который научил меня завязывать шнурки. Теперь он стал намного крупнее и крепче, но его карие глаза оставались такими же добрыми, и, когда он поддразнивал меня, в них пробегал знакомый озорной огонек.