Вспоминаю всех тех, кого видела тогда в «Уголке поэта».
– А ты, наверное, и не переживаешь о том, что думают о тебе друзья? – спрашиваю я.
Кэролайн не отвечает, но мне это и не нужно. По выражению ее лица и так понятно, что я угадала.
– Повезло тебе, – говорю я.
Молча смотрю вниз, на свои ноги, вспоминая предыдущую ночь, когда я, уютно устроившись с фонариком под одеялом, до самого утра писала в блокноте дурацкие стихи, а потом проснулась с чувством пустоты, и в то же время настоящей эйфории. Я целый день думаю об этих стихах. Во время поездки мне просто не терпелось вернуться домой и снова начать сочинять.
Поднимаю глаза и вдруг замечаю пристальный взгляд Кэролайн.
– Что такое? – спрашиваю я.
Ее губы трогает робкая улыбка.
– Прочти мне одно.
Смотрю на нее, словно понятия не имею, о чем она говорит, но на самом деле прекрасно ее понимаю.
– Что прочесть? – уточняю я и слышу в своем голосе тревогу.
– Стихотворение.
Откуда она знает, что я начала писать стихи?!
– Прочти мне что-нибудь из синего блокнота.
Вскидываю голову, невольно раскрыв рот.
А про цвета блокнотов она откуда знает?
Кэролайн показывает на мой прикроватный столик, и я беспокойно ерзаю на месте, переведя взгляд туда, куда указывает ее палец – на стопку из трех блокнотов – красного, желтого и синего, – которая высится под лампой.
– Признайся, ты сочиняешь? – спрашивает она.
Я не отвечаю, но это и не нужно. По испуганному выражению моего лица Кэролайн наверняка уже успела понять, что она права. Нет, ни в коем случае нельзя ей читать мои стихи. Их вообще никому нельзя читать. Психо-Сью сказала, что я не обязана никому показывать записи из этих блокнотов. При иных условиях я вообще не стала бы в них ничего писать.
– Они у тебя мрачные? – уточняет она. – В этом нет ничего страшного. У меня тоже порой сплошной мрак.
– Да нет, не мрачные, просто… дурацкие.
– О, дурацкие и у меня бывают. Я не буду над тобой смеяться, обещаю.
– Нет, не могу.
– Прочти свое любимое. Не думай ни о чем, просто начни. Давай.
– Это ты мне говоришь «не думать ни о чем»? – со смехом спрашиваю я. – Кэролайн, да я ведь только и делаю, что думаю. Постоянно. Я так много думаю, что мне даже прописали таблетки, а еще я каждую среду хожу к психиатру. Я не могу «не думать ни о чем».
– Сэм.
– Что?
– Давай же.
Есть у меня одно подходящее стихотворение. Очень короткое. Меня от него не тошнит. Оно мне нравится. И мне даже синий блокнот не понадобится, потому что именно эти слова и крутятся у меня в голове целый день – и во время того нелепого массажа, и пока мы ехали в ресторан, и во время обеда. Эти строки стали частью моих повседневных мантр. Мешали разрушительным мыслям пробиться ко мне в сознание.