– Мы ведь их не украли, в конце-то концов.
– Ну разумеется. Просто перенесли.
– Это невероятно удобная штука. – Эй-Джей проходит мимо меня и с глухим стуком спрыгивает со сцены на пол. А потом заваливается на диван и проводит ладонями по подушкам. – А еще этот диван вдохновляет! Если тебе не о чем писать, напиши о нем! Это прекрасная тема!
– С чего мне писать о мебели? – со смехом спрашиваю я. У меня психическое расстройство и четыре подруги, которые не воспринимают меня всерьез. Так что мне найдется о чем сочинять стихи и без уродливого оранжевого дивана.
Он усмехается, и на левой щеке появляется ямочка, которая тут же привлекает мой взгляд.
– Понятия не имею, – говорит он, откидывает голову назад и смотрит в потолок. – Ладно. Жду твоих вопросов, Сэм, – напоминает он и выразительно указывает на себя.
Сэм. Опять. Это имя невольно нас сближает.
Прогуливаюсь по сцене, словно «прощупывая» ее ногами. Пробегаю пальцами по стулу, вспоминая, как страшно мне было здесь. По-прежнему боязно на него садиться, поэтому я огромным усилием воли заставляю себя опуститься на сиденье и оглядываюсь. Опустевшая комната выглядит совсем иначе. Безопаснее. Во всяком случае, теперь я чувствую себя не стриптизершей, а будущим поэтом.
Эй-Джей по-прежнему лежит на диване и наблюдает за мной.
– Расскажи мне подробнее о правилах. Нельзя критиковать ничьи стихи, а тем более свои собственные, так?
– Верно. Сама видела, что началось, когда я нарушил этот закон.
Вспоминаю, как Эй-Джей стоял на сцене, гитару, висевшую на ремне, его жест, которым он пригласил всех присутствующих швырнуть в него комья бумаги.
– Да, я помню. – Мысли о том дне напомнили мне еще об одной загадке, которую я никак не могу решить.
– Почему вы всегда начинаете с рассказа, где именно было написано стихотворение? Почему это так важно?
– У тебя есть излюбленное местечко, где тебе больше всего нравится сочинять? Место, которое тебя вдохновляет?
Представляю свою комнату, в которой я, свернувшись калачиком под одеялом, пишу, несмотря на позднее время, пока рука не начнет болеть. Картинка приятная, но вдохновляющей я бы ее не назвала. А потом думаю о бассейне.
– Да, есть.
Эй-Джей заглядывает мне в глаза.
– Мы считаем, что такие места чрезвычайно важны и что про них надо упомянуть. Ведь тогда они становятся как бы частью самого стихотворения.
По рукам у меня бегут мурашки.
– Хм. Мне нравится это правило!
– Мне тоже. Я, кстати, вспомнил еще одно, – говорит он, вновь запрыгивает на сцену и встает прямо напротив меня. – Первое стихотворение, которое ты прочтешь в «Уголке поэта», должно быть написано здесь.