Так становятся звёздами. Часть 1 (Оленева) - страница 3

«И какой в этом толк, если в результате проиграла?», — усмехнулась про себя Гаитэ.

Фейрас продолжал:

— Всё пошло не так, как мы планировали. Сезар привёл армию с границ Валькары. Ему удалось, прячась в лесу, подобраться к замку незамеченным, и осада началась внезапно. Нас окружили в тот момент, когда мы совершенно не были к этому готовы, — с болью в голосе рассказывал генерал. — Ударившая артиллерия посеяла среди людей панику, сломив их боевой дух. Внезапность нападения лишила нас провианта, мы не успели им полностью запастись. И считали это единственной опасностью. Толщина стен замка Рэйв — двенадцать футов. Никто и никогда не мог их проломить. Но Сезар — сам дьявол во плоти! — сделал невозможное. Под белым флагом переговоров он сам вызвался быть парламентёром. Пафосно заявил, что не желает воевать с тысячью безоружных людей, предпочитая, как мужчина, сражаться лишь с мужчинами. Мол, к чему подвергать опасности жизни женщин и детей? — говорил он. Не проще ли договориться миром? Требовал у вашей матери немедленно сложить оружие, и открыть ворота крепости. Взамен гарантировал жизнь всем без исключения.

Гаитэ скривилась, чувствуя, как рот наполняется полынной горечью. Она не сомневалась в том, каким был ответ Тигрицы.

— И что сделала матушка?

— Ваша неукротимая, храбрая матушка встретила ублюдка, держа стрелу арбалета на тетиве! Она сказала, что не склонит головы перед жютенскими развратниками, — с гордостью процитировал вояка, не скрывая восхищения госпожой. — И спустила стрелу с арбалета.

— Стреляла в парламентёра под белым флагом? — усомнилась Гаитэ во вменяемости матери.

Это было слишком даже для царственной герцогини.

— Не в него — всего лишь ему под ноги. А я в жизни не встречал лучника лучше герцогини. За всю мою жизнь она не промахивалась ни разу!

— Понятно. Что было потом?

— Потом негодяи стали шантажировать госпожу жизнью её сына. Они выволокли его к осадным башням, растянули на дыбе…

Сердце Гаитэ болезненно сжалось. Разумом она понимала, что пытали юношу, но воображение упрямо рисовало зарёванное личико пятилетнего малыша с пухлыми ручками.

— Сезар требовал от вашей матери немедленно сдаться на его милость, преклонить колени перед его отцом-императором в обмен на жизнь наследника Рэйвдейла. Но даже после того, как мальчику на глазах матери отрезали мизинец, герцогиня не дрогнула.

— Чего ж ей дрожать? — прошептала Гаитэ, задыхаясь от отвращения. — Пальцы-то не ей отрезали.

— «Твоего сына ждёт смерть из-за тебя! — кричал Сезар. — Так каков будет твой ответ?» — «Никогда не преклоню колен перед тем, кого презираю, — ответила герцогиня. — Можешь убить моего сына, я могу родить ещё десятерых. Но честь у меня одна!» — «Это твоё последнее слово?» — «Да», — ответила она непреклонно.