— Я по-прежнему не понимаю.
— Так вы не желаете понимать! Ну так я выскажусь напрямую! Я спасу вашу жалкую, никчёмную жизнь, а вы, в свой черёд, дадите мне слово, что никогда не будете обходиться со мной так, как привыкли это делать со своими шлюхами. Никогда не поднимете на меня руку так, как сделали это в нашу первую встречу или сейчас. Станете уважать мои чувства, считаться с моими желаниями…
Торн усмехнулся, но усмешка не задела янтарных глаз. В чертах его лица Гаитэ чудился намёк на нечто непристойное. Указательным пальцем он провёл по её горлу, отодвигая кружевную шемизетку в сторону.
Гаитэ стиснула зубы, заставляя себя лежать смирно, неподвижно, и глядеть ему прямо в глаза. Она ещё надеялась избежать обострения конфликта, не желала бросать открытый вызов. Но при одной мысли, что это может продолжиться, пересыхало во рту.
— Итак, моя жалкая ничтожная жизнь в обмен на твою? — проговорил он, продолжая щуриться. — Я оказываю тебе уважение — ты избавляешь меня от последствия моего слишком легкомысленного отношения к жизни? Так?
— Так, — подтвердила Гаитэ, перехватив его ладонь и удерживая в своей руке.
Торн усмехнулся, ложась на неё сверху. Их тела полностью соприкоснулись. Благо, хоть одежды была препятствием. Хотя — достаточным ли?
— Ваше поведение означает — «нет»? — вопросительно приподняла бровь Гаитэ, изо всех сил стараясь не терять самообладания.
— Не бойся, так не заразишься, — прошипел он насмешливо и одновременно зло, как рассерженный кот. — И даже так.
Он крепче прижал её к себе, заставляя Гаитэ чувствовать его напряжённые мускулы под ладонями. Она безрезультатно стремилась его оттолкнуть, изо всех сил упираясь руками ему в широкие плечи.
— Пустите! Мы же договорились!
— Договорились о том, что я не причиню тебе вреда, не оскорблю и не унижу, — насмешливо прошептал он ей в ухо, обжигая горячим дыханием. — Но я ничего такого и не делаю.
Его руки огладили её талию, словно холку породистой лошади.
— От поцелуя моя болезнь не передастся. Сама же знаешь?
— Нет у меня никакого желания целоваться!
— Зато такое желание есть у меня. Как твой будущий муж я хочу попробовать, каковы на вкус эти губы.
— Нет!
Её протест мало кого волновал, заботил или трогал. Торн прижался своими губами к губам Гаитэ. Язык взыскующе проникал в её рот.
Гаитэ пыталась противиться, но он был силён, как бык — хватка была железной, плечи крепкими, как слоновая кость. И в то же время податливыми и гладкими, на ощупь — как шёлк.
Желание, неожиданно просочившиеся в кровь, стало для Гаитэ открытием. Она считала себе не способной на подобные чувства. Она вообще не думала, что нечто подобное существует, и что страсть может порабощать тело до такой степени, что разум теряет контроль над ситуацией.