Цена страха Европы перед коммунизмом, цена сталинской стратегии «ледокола», цена коллаборационизма перед войной — 26 млн жизней. Цена репрессий — не менее 3 млн трупов и 6 млн вернувшихся из лагерей. Цена раскулачиваний и «вредительских-расхитительских» законов — еще 4 млн Треть страны. Зачем? Чтобы сперва за счет Запада начать делать плохую сталь и старые танки, а потом уставить свои заводы трофейными станками и работать на них до XXI века? Чтобы безнадежно отстать в сельском хозяйстве (генетика — буржуазная лженаука) и кибернетике (продажная девка империализма)? Чтобы до 1990-х годов не изжить бараки, до 1980-х не избавиться от господства коммуналок? Чтобы телевизор через 30 лет после войны стоил полугодовую зарплату кандидата наук, автомобиль — 5 лет работы, квартира (кооператив!) — 20 лет работы, если позволят, и где дадут — там дадут?
СССР родился нищей страной, был нищей страной при Сталине и умер нищей страной. Диктатуры богатыми не бывают (если это не Сингапур).
Нам нужна десталинизация. Это чудовище и спустя 60 лет после смерти продолжает тянуться к нам своими лапами — через тех, у кого нет воображения. Надеюсь, у вас оно есть, и вы сможете представить себе: ребенок наконец-то уснул, и вы с женой посидели у лампы, на которую накинут платок, стоящей на стуле. Она говорила вам что-то о том, как это жестоко — не только наказывать предателей (ну конечно, иначе никак, я же понимаю), но еще и радоваться казням, это же средневековье какое-то, я же учитель истории, я же знаю… Вы еще сказали ей: «Смотри, договоришься!» — и смеялись. Вы легли за полночь и еще не заснули, когда услышали шум машины под окном. Машин в то время ездило мало, но мало ли что за дела у людей в городе — вы не придали этому значения…
Комментарии на тему Сталина
Мое небольшое эссе на тему воображения и сталинского режима вызвало значительно больший отклик, чем я ожидал. Такой отклик, на мой взгляд, говорит о трех важных фактах: с одной стороны, российское общество не забыло и не готово забыть период сталинских репрессий, и уровень гнева по отношению к Сталину в нем достаточно высок. Это, признаюсь, лучшая новость для меня и отличный ответ полагающим, что гражданско-гуманитарное общество в России мертво. Тем не менее в России сегодня существует угроза идеологической реабилитации сталинизма, и есть силы, которые к этому стремятся — возможно, чтобы подготовить общество к своему приходу к власти. Эта реабилитация, на мой взгляд, является самым опасным процессом, идущим в стране — в условиях нарочитого невмешательства власти, ошибочно полагающей, что таким образом ей удается привлечь на свою сторону более широкие слои населения. Наконец, судя по эмоциональности реакций как антисталинских 95 %, так и просталинских 5 % моей аудитории, общество вполне понимает ситуацию, и ползучей сталинизации не получится.