Да, меня волновал, очень волновал Алмаз, но не ответила я на вопрос уже моего друга, потому что просто не хочу на него отвечать. К тому же появился в душеньке моей страх того, что абсолютно все, что я говорю в этих стенах, доступно одному вредному, хитрому, коварному, зловредному, но такому благородному, веселому, надежному демонюге, а я не хочу, чтобы мои слова и исповеди он слышал. А то от величавости и великого самолюбия корона на голове треснуть может.
— Перенесу конечно, но ты потом научишь меня так мастерски от вопросов увиливать, — подмигнув, ответил с еле заметной улыбкой на лице мой земляк.
— Спасибо — промямлила я, продолжая о том, как лучше извиниться перед Алмазом. — Саш, как думаешь, он меня простит? — спросила я у незаинтересованной стороны недоконфликта.
— Зная Алмаза — недолго думая простит. Он добрый, к тому же ты ему в самом начале говорила, что ты нифига не Ева, а то, что он решил оставаться при своем ложном убеждении, которые ему вторили исключительно чувства, а не здравый ум — Алмаз понял, что сам во всем этом виноват, а ты просто испугалась. Все будет хорошо. И если все пройдет прям ну ооочень хорошо, я бы на твоем месте попросил что-то наподобие политического убежища от Ранохена… а потом еще предъявил те слова, что он выплюнул тебе, засунув на сей раз его глупость… куда подальше — если начинал Саша вполне себе спокойно, то под конец он весь напрягся, желвалки на скулах ходили из стороны в сторону, да и тон другим совершенно стал.
— Почему ты так не любишь Ранохена? — спросила я вопрос, который, признаться, волнует меня уже очень долго, просто задавать его как-то некорректно было.
— Проблемы с доверием у него сильные были… как учитель он очень хороший, как лорд — тоже, а вот с чисто человеческими качествами беда… по крайней мере была, сейчас он как-то изменился, даже не как-то, а совсем другой стал. Поменялись приоритеты, и да, я за ним следил. Не отдам же я на растерзание простую девушку с Земли этому высшему демону, правильно же? Хотя я очень долго не мог сквозь его барьер пробраться в эту комнату… если бы он в свое время не говорил мне про барьерные лазейки — я бы сейчас тут с тобой не сидел и не разговаривал, а лишь какие-нибудь знаки своего присутствия тебе подавал и надеялся на то, что ты выйдешь из комнаты и отойдешь от нее на три шага, чтобы мы могли нормально поговорить. Теперь ты еще понимаешь, что он сделал еще в более ярких красках — это твое заточение. Он сделал так, что тебя даже почувствовать даже самый сильный маг не сможет и я бы, скорее всего, даже не нашел тебя, если бы не следил за ним. Ты думаешь, что он просто так от тебя отошел? А вот и нет, барьер ставил, причем мощный, очень мощный. А если бы тебя тронула эта дурная девица, которую он называет своей сестрой — вероятность того, что она провела бы пару деньков точно в лазарете увеличилась бы вдвое, если учесть ее наипоганейший характер. Ты наверное думаешь зачем я тебе сейчас все это рассказываю, но поверь мне, Рита, я просто не хочу, чтобы хоть кто-то тебя дурил. Я не знаю, что произошло, но чувствую между нами какую-то связь. Я переживаю за тебя, Рит и уже сложно сдерживать эти порывы. Я боюсь сейчас тебя даже обнять, чтобы не остаться с ожогами, потому что на тебе лежит защитное заклятие с того момента, как ты сняла кольцо Алмаза, — рассказал мне все светловолосый, а у меня челюсть отвисла.