С этой самой поры стал пропадать Дениска неведомо где. Бяка сидит, ждет его у окна до самых сумерек, а он не торопится возвращаться. Его мысли стали закрытыми от нее, но она уже начала догадываться, что происходит неладное.
— Бя! — сердито кричит она на него, пытаясь вызнать, где был.
— Устал, сил нет, — вместо ответа.
Однажды Бяка все поняла. Охладел к ней Дениска. Не целует, не ласкает. Запах другой женщины почувствовала на его коже и сморщилась от отвращения.
Как он мог? Ведь она ради их любви… Бяка вздрогнула от воспоминаний о великой боли, рвавшей ее плоть.
В тот вечер Дениска вернулся позже обычного. Грустная Бяка верно ждала его возле окна. Как же она стала раздражать его. Он смотрел в ее наивные доверчивые глаза и проклинал себя.
— Я больше не люблю тебя, уходи! — сказал он и повернулся к ней спиной.
Ему не нужны были слезные сцены. Скорее бы все закончилось и он с новой возлюбленной смог создать настоящую семью в доме, где всегда вкусный борщ, аппетитные котлетки на ужин, уют и порядок. С настоящей женщиной, обычной без болотного прошлого. Соседи, опять же, не осудят.
С этой русалкой у него нет будущего. Она стала ему чужой. Даже ее красота помутнела со временем, приелась. Не поговорить с ней, не в люди выйти. Решил, что она околдовала своими чарами, а сейчас все рассеялось. Как же он был слеп: связать свою жизнь с повелительницей пиявок и стрекоз.
— Иди назад, — повторил он, — плавай с рыбками.
На его суровом лице не было и малого намека на прежнее обожание. Сейчас его глаза от злости были чернее ночи.
Он нагло указал Бяке ее место. Унизил.
Но он напрасно ждал рыданий. Бяка всегда была преисполнена большой внутренней силы и гордости, сломать которую было никому под силу. Она бросила прощальный взгляд на своего избранника, ее сердце в этот момент раскололось на сотни осколков и превратилось в кусок льда.
Она пошла прочь, ни разу не оглянувшись.
Родная заводь встретила ее негостеприимно. Здесь она тоже была чужой. Даже камыши шумели враждебно, что уж говорить о речных жителях, считавших ее предательницей. Она коснулась ногами воды, как прежде делала это хвостом и удивилась насколько вода нестерпимо холодная. Раньше она могла купаться круглые сутки, наслаждаясь живительной влагой.
Что же она натворила! Горькие слезы сливались с речными водами.
Бяка знала, что оборотное зелье существует, но побочное действие было страшнее смерти. Умереть она не могла, такова участь всех бессмертных. Она могла долгие сотни лет блуждать по земле, ища надежду или любовь, но в ней не осталось ни капельки света, чтобы зажечь новую искру. Зато с лихвой было обиды и злости, которая могла наделать много бед. Это пугало больше всего, бяка не хотела превращаться в монстра, питающегося живой плотью. У нее уже начали проявляться склонности к заманиванию глупых странников в глубины омута, где их хладные трупы ждут раки. Она даже видела эти картины, и поражалась необъяснимой радости от сладкой мести всему мужскому роду.