Океан Великой Силы принял меня как родного. Хорошо. Спокойно. Интересно. Погружаюсь. Растворяюсь. Ощущаю. Я есть Сила и Сила есть я. Мы едины. Замкнуты. Кольцо. Альфа и омега. Начало и конец. Покой. Не знание, но понимание. Не страсти, но желание. Воля, но не разум. Тенета судеб. Нити вероятностей. Бесчисленные грани будущего и прошлого. Линии возможного и ответвления упущенного. Не надо думать, не надо размышлять, не нужно познавать. Отринуть все. Тут ничто не имеет значение и каждая мелочь невероятно важна. Достаточно лишь видеть, слышать, обонять и осязать. Просто быть. Сила примет любого.
Почти не чувствуя боли от разбитого в кровь кулака, Немак метался по каюте. Попытки медитировать провалились. Стоило ему попытаться отрешиться, как накатывали воспоминания. Начинала мучить совесть. Желания и стремления входили в противоречие с вбитыми с детства догмами. Он даже спать нормально не мог, не то что покой найти. Единственное что хоть как-то помогало — алкоголь. Молодой рыцарь просто и бесхитростно напивался и отключался. «Ситхов падаван», — прорычал Немак, испытывая дикое раздражение.
Все это время Мирр был само спокойствие. Идеальный джедай и ученик. Вежливый и отрешенный. Словно не от мира сего. Сказали медитировать — медитировал. Отправил сдавать и принимать груз — поклонился и пошел. Велел провести даром никому не нужную ревизию — выполнил и предоставил отчет. Все это злило. Бесило и заставляло яриться. Немак понимал, что его поведение неправильное. Неадекватное. Он осознавал, что не просто балансирует на грани, но и периодически переступает ее. Это пугало и… будоражило. Казалось бы, куда еще больше-то? Однако же, ощущение могущества, невероятной силы и свободы — манило. Никаких замшелых магистров, догматов, дурацкого кодекса и навязанного падавана.
С некоторых пор Немак все чаще и чаще начинал находить утешение не только в выпивке, но и в обвинениях своего слишком уж идеального ученика во всех своих бедах. Ведь это так просто и легко — перекладывать на других. Новая волна воспоминаний о Зол накрыла молодого рыцаря, и тот решительно направился к двери каюты. Почти пробежав до кухни-столовой он выбрал на панели пищевого автомата раздел напитков, быстро прокрутил его и с садистским удовольствием вдавил сенсор желаемого. «А ученичек-то сейчас в трюме», — злорадно расхохотался Намак и опрокинул первый стакан крепчайшего пойла.
* * *
— Могу я рассчитывать на особое отношение к моему грузу? — заглянул мне в глаза со смущенной полуулыбкой на губах ковей.
— Несомненно, — муркнул я в ответ и выразительно потер пальцы.