— И это тоже, — не стал спорить учитель. — Спарринг? — предложил Немак, притягивая учебный меч.
— Нет, мастер, я лучше помедитирую, — качаю головой и усаживаюсь на коврик рядом с иллюминатором.
— Вот как, — несколько озадаченно хмыкнул Немак, но вскоре сел рядом. — Что тебя тревожит?
— Эта планета, мастер. Я не понимаю. Ведь даже тысячелетие назад, когда ее только заселяли, можно ведь было без проблем поставить нормальные фильтры и не доводить мир до того, чем он стал сейчас.
— Колонизация последней волны была во многом спонтанной. Сенат поздно спохватился и вообще не слишком-то рвался финансировать ее, — припомнил учитель информацию из курса истории.
— Но ведь потом, когда на планете обнаружились богатые залежи, можно было потратить часть средств на экологию? Да даже сейчас — достаточно снизить выбросы и поставить несколько станций очистки атмосферы, чтобы лет за сто вернуть жителям возможность жить без куполов. Конечно, экологию придется не один век восстанавливать, но, если не пытаться все делать наскоком, не устраивать пятилеток за неделю, то расходы будут не просто приемлемые — они будут минимальные!
— А кому это надо, падаван? Республику все устраивает. Жителей в куполах контролировать проще. Налоги платятся стабильно, ресурсы идут потоком, а население голосует за кого укажут.
— Ну хорошо, сенат и чиновники. Там здоровых нет. Деньги и власть, тем более такие, они развращают. Кардинально меняют мировосприятие и вообще портят, но как же орден, мастер? Пусть мы не хотим взваливать на себя весь этот груз. Боимся, что не справимся с искушениями. Поддадимся соблазнам. Но что нам мешает решать проблемы таких вот планет в частном порядке? Тут ведь даже больших денег не надо, к тому же, можно ведь договориться о возмещении и…
— Мирр, скажу тебе честно, я сам не очень понимаю, почему орден не вмешивается. Думаю, все дело в том, что нас просто слишком мало, и у нас всегда есть более важные дела.
— Учитель, какой смысл лезть во всякие революции, решать коммерческие споры, сопровождать сенаторов, работая даже не дипломатами, а, по большей части, переговорщиками с террористами и телохранителями всяких моральных уродов? Почему мы занимаемся разной ерундой, за которую в итоге нас все больше ненавидят разумные? Ведь в оставленном нами мире зреет взрыв. Там же просто удушающая аура. Да, еще два-три поколения там будет спокойно, но потом полыхнет.
— Я этого не почувствовал. Не столь четко и явно, — поправился учитель.
— Да я сам это только сейчас понял. Не пройдет и ста лет, как там будут реки, даже моря крови. И что? Сила ясно говорит, что сообщать ордену нет смысла.