Подскочив к Симеону, коротышка зачастил словами, как бисером посыпал:
— Час назад я говорил себе, что в этом вопросе, — указательный палец пухленькой почти детской ручки на секунду взметнулся вверх, — может разобраться только Симён — паша! Вот, а ты уже здесь. Кр — р — р — асота! Только… Вот незадача. Я уже забыл, по какому поводу тебя вспоминал… И знаешь, что? Когда в памяти всплывет, даю голову на отсечение, ты снова будешь далеко!
Хозяин караван — сарая противно захихикал.
— Может, поживешь у меня, пока мои мозги на место встанут? Сколько дел, сколько вопросов, на которые нет ответов! Сколько знамений, сколько упущенных возможностей заработать. А сколько шансов разориться! Ты посмотри на свою голову, — Улейбулла подскочил к старику и подсунул ему под бороду зеркальный овал на ручке, — и на мою! Ты бы быстро разобрался, что к чему, а я так слаб, так немощен. У меня голова ма — а — а — аленькая! Счастье, как песок в чужих часах ссыпается! Я вот тут с вами говорю, а рядом, вот там, — хозяин показал на восток, — вот там, — показал на запад, — и там, и там…
Вдруг в руке Улейбуллы появилась волшебная палочка и из неё вырвались искры, пролетели полкомнаты, закружились, заклубились в танце, и построили над потолком комнаты дворец, с куполами, арками, высокими стенами, башнями.
— …Везде перемены и события, везде совершаются чудеса, а каковы последствия? Каковы последствия, я спрашиваю?
Хозяин караван — сарая как бы между делом подбежал к мешку русина, ощупал и попытался приподнять.
— …Вы знаете? А я нет.
Воздушный прозрачный дворец начал разрушаться. Сначала башни, купола, потом стены…
— Немощен, слаб, и кто вразумит меня недалекого? Кто одарит меня умным звездочетом? Спрашиваю эту паршивую собаку Ахмета, что видится тебе, о, мудрейший, что показывают планеты и созвездие Дракона, созвездие Девы и Цефея. Какие знамения сияют в созвездие Ориона? Чего ждать, к чему готовиться? И знаешь, о, Симён — паша, что мне отвечает сивобродый школяр Ахметка? Говорит, всё хорошо, всё спокойно, все будут здоровы и счастливы. Многие лета! Многие лета! А через пять дней…
Улейбулла взял Георгия за руку, посмотрел на перстень с опалом, и, сравнив со своим, — у него на среднем пальце плотно сидело кольцо с огромным рубином, — довольно хмыкнул.
— … а через пять дней, первые гонцы от Ислам — Гирея! От Ислам — Гирея! Все думали, прячется от дяди, от Саадет — Гирея, а он, не будь дурак, возьми, да и на север сходи с великой бранью. Или дурак?.. Нет, не дурак! До Оки дошел. Такую добычу взял, такая добыча, мне бы хоть сотую часть, — взвыл Улейбулла, заломил руки. — И что? Я тебя спрашиваю, и что?