Дуайт молчал, пока мать рассказывала эту историю. Затем он рассказал об одном из своих Дней благодарения, который провел на Филиппинах, когда голодающие японские солдаты выбегали из джунглей и хватали еду прямо из очереди за раздачей, но никто из американцев даже не пытался пристрелить их.
Эта история напомнила Перл о китайских шашках. Дуайт и Скиппер отказались играть, но все остальные присоединились. Сначала мы сражались каждый за себя, а потом в командах. Перл и я играли последний раунд вместе. Это было захватывающе – даже очень. Когда Перл сделала победный ход, мы запрыгали как умалишенные, толкаясь и колотя друг друга по спине.
Дуайт отвез нас в Сиэтл рано утром. По пути он остановился на мосту, чтобы мы смогли посмотреть на лососей в воде. Он указывал нам на них, на темные силуэты среди камней. Они проделали огромный путь из океана, чтобы метать здесь икру, говорил Дуайт, а затем умрут. Они уже умирали. Смена соленой воды на пресную приводила к тому, что их туши начинали гнить. Длинные полоски плоти свисали с тел, колыхаясь в потоках воды.
* * *
Тэйлор, Сильвер и я иногда зависали в туалете во время обеда. Курили, делали модные прически, обменивались интересными фактами, недоступными обычной публике, болтали о женщинах.
Это было сразу после Дня благодарения. Я рассказал Тэйлору и Сильверу и парочке приятелей, которые практически жили в туалете, историю о том, как пристрелил индейку в Чинуке.
– То есть я ее вырубил по-настоящему, я снес ей башку нахрен.
Сначала никто не ответил. Сильвер сделал французскую затяжку, затем медленно выпустил дым в потолок.
– Своей 22-миллиметровой.
– Винчестер двадцать второй, – ответил я.
– Вулф, – сказал он, – ты полный придурок.
– Пошел ты, Сильвер. Мне плевать, что ты думаешь.
– Таким винчестером можно сделать только дырку в башке.
Я сделал затяжку и выпускал дым, пока говорил.
– Одна пуля может многое.
– О, я вижу, ты грохнул ее больше одного раза. Пока она летела. В голову.
Я кивнул.
Сильвер застонал. Другие ребята тоже демонстрировали знаки недоверия.
– Пошел ты, Сильвер, – сказал я, и когда он застонал опять, я сказал: – Пошел ты, пошел ты.
Проговаривая это вслух, я подошел к стене, которая только недавно была покрашена, взял свою расческу. Это была девчачья расческа. У нас у всех были такие, их хвостики торчали из наших задних карманов. Этим самым кончиком расчески я нацарапал ПОШЕЛ ТЫ по мягкой краске и еще раз сказал Сильверу: «Пошел ты».
Двое обкуренных дружков бросили бычки и смылись. То же сделали Сильвер и Тэйлор. Я выбросил расческу и последовал за ними.