Моя мать засмеялась.
– Мексика! Кто-то что-то сказал о Мексике?
– Он говорит, – сказал ей Дуайт.
– Джек, это правда? – спросила меня мать. – Ты кому-то говорил, что поедешь в Мексику?
– Скиппер говорил, что может быть, – ответил я ей.
– Мм? – среагировал Скиппер. – Я сказал что?
Я посмотрел на него и припомнил, что на самом деле он не говорил, что я могу поехать с ним.
– Ты сказал, что подумаешь, – ответил я ему.
– Ты шутишь? Я правда так сказал?
Я кивнул.
– Простите-извините, – сказал он. – Ничего не выйдет.
Он, должно быть, видел эффект, какой произвели его слова на меня, потому что он стал объяснять, что его друг Рэй планировал поехать с ним вместе. Они будут спать в машине, чтобы сэкономить деньги, и это означает, что места в машине хватит только для двоих.
– Это спорный вопрос, – сказал Дуайт.
«Это спорный вопрос» было одним из его любимых весомых выражений. Это и еще «Это все теория».
– Как-нибудь в другой раз, – сказал Скиппер.
Перл попросила привезти ей сомбреро.
– Я хочу кастаньеты, – отозвалась Норма. Она покачивала плечами и пела «Ла Кукарача», пока Дуайт не велел ей замолкнуть.
Мы со Скиппером делили самую маленькую комнату в доме. Пользовались одним столом, одним комодом, одним туалетом. Пространство в пять или шесть шагов разделяло наши кровати. Но я никогда не чувствовал себя стесненно, пока Скиппер не уехал в Мексику. Поскольку он занимал чересчур много пространства, когда был дома, я не мог забыть, что он уехал. Это наводило на мысли о нем и о его друге Рэе, что где-то там, на дороге, летели свободные, как птицы. И эти мысли заставляли меня чувствовать себя обманутым и прикованным к месту. Я был уверен, что Скиппер должен был взять меня вместо Рэя. Я попросил первый, и, кроме всего прочего, я был его братом. Это кое-что значило для меня, но я понимал, что это ничего не значит для него. Я не всегда ладил со своим родным братом, и мы даже не видели друг друга четыре года, но я все еще скучал по нему и стал представлять, что он бы обращался со мной намного лучше.
А еще я скучал по своему отцу. Моя мать никогда не жаловалась мне на него, но иногда Дуайт делал саркастические комментарии о заработанных Папочкой деньгах и Сильном-мира-сего. Он косо смотрел на то, что мой отец богат и при этом живет далеко, ничего не делая для меня. Но все эти качества, а особенно, как ни странно, последнее, делали моего отца еще более притягательным в моих глазах.
У него было преимущество, которое по душе непостоянным родителям – не быть рядом, чтобы не казаться несовершенным. Я мог видеть его таким, каким хотел видеть. Я мог наделить его безукоризненными качествами и придумать отличные причины, даже романтические, почему он не проявляет никакого интереса ко мне, почему никогда не пишет мне, почему делает вид, что забыл о моем существовании.