— Значит, не такой уж плохой день! — опять расцвёл группер.
Я думал, что на этом всё закончится, однако Павел, завершив деловую часть, сворачивать беседу не торопился. Легко и непринуждённо переводя разговор на вольные темы, он продолжил общение, устанавливая важный контакт на будущее. Действительно, нам тут ещё работать и работать.
На отходе Потапов, быстро набирая ход, дал короткий сигнал приветствия, на что «Далдыкан» откликнулся оглушительным басовитым гудком, заставивший экипаж «Хаски» вздрогнуть. Всё-таки, толкач-буксир это сила!
Дикая вещь.
В проплывающей мимо зелёной стене тайги уже вспыхивали жёлтые пятна, осень скоро... Чудесная здесь будет осень. Знаете, есть такая пауза в здешних погодах, когда лето уже уходит, а небесные хляби ещё не разверзлись. Вот так и сейчас. Очень скоро на ветвях огненно-рыжих лиственниц начнет под затяжными дождями рваться нежная паутинка августа. Солнышко, казалось бы, ещё греет лицо, но затылок уже холодит легкий ветерок, а воздух становится прозрачным и далёкие дали вдруг становятся объёмными, и тогда они приближаются без оптики в руках, словно шагая навстречу путнику. Природа гораздо сильней реагирует не на широту местности, а на средние температуры по сезонам.
Глядя на географическую карту, можно подумать, что Красноярск расположен на юге — провоцирует широтная протяжённость огромного края с выступом полуострова Таймыр. На самом деле главный губернский город расположен на широте Москвы, Владимира, Нижнего Новгорода, Казани, Копенгагена, Эдинбурга и Глазго. Средняя полоса.
И, тем не менее, здесь всегда чувствуется дыхание Севера. Здесь точно не как в Глазго. Западный обыватель чаще всего ассоциирует севера с раскрученной с помощью книг и фильмов Аляски, подавляющая часть которой находится ниже линии Северного полярного круга, это вообще не Заполярье. И тут вполне уместна цитата из Льва Гумилёва, в своё время отсидевшего в Норильлаге: «Когда, после взятия Берлина, я беседовал с немецким физиком и рассказывал ему про Таймыр, он попробовал сопоставить мой рассказ с сочинениями Джека Лондона. Я возмутился и вскричал: «Alaska ist Kurort!» И действительно, изотерма Аляски проходит через Байкал, а более красивого и благодатного места я в жизни не видел».
Так что не надо тут про Аляску, в Сибири всё серьёзней и круче.
Какое-то время за штурвалом «Хаски» не без удовольствия стоял я, хотя Потапов выглядел вполне бодрым, словно каким-то образом уже сумел отдохнуть. Следом в кресло рулевого уселся группер. Устал, не устал — нужно меняться, тело затекает, реакция снижается, внимание падает.