Если по ночам на чердаке или в сенях что-то начинало регулярно стучать и падать, несмотря на то, что все вещи стояли на своих местах аккуратно, то это воспринималось хозяевами, как верный признак захвата жилища: домовой раз и навсегда обиделся на людей, и теперь будет выгонять из дома любого нового хозяина. Таким же признаком являлось большое количество крыс и мышей — это домовой напускает, изживает.
— А вы сами в нём были? — негромко поинтересовался Потапов.
— Бывал. Изба как изба, только страшно немного, — так мы впервые услышали скрипящий голос молчавшего до этого момента Богданова. Это было настолько неожиданно, что я невольно вздрогнул.
— Оконца подслеповатые, нары по обе стороны и широкий стол меж ними. Справа от двери печка-буржуйка, изготовленная из старой металлической бочки. Бочка лежит на боку, обложена камнями — теплоёмкость больше, помещение дольше прогревается. Однако неуютно в ней. Ни за что ночевать не остался бы.
— Чего же не сносят? — спросил я.
— Не сносят потому, что в Чёрную избу приезжают красноярские эзотерики из какой-то секты, дофига их у нас, — ответствовал капитан, — Сидят там, колдуют при свечах, крыс режут, а то и белок свежуют. Духов всяких вызывают, спаси господи... Иногда хороводы водят ночью, танцуют с факелами и фальшфейерами, песни заунывные поют. Ох, и жуткие же у них песни! Бабы бегают голые, жопастые, сиськами трясут, хохочут! Но они не мешают, на судно не суются. А то, что шабаш… Что нам шабаш, у нас сейчас вся жизнь такая — шабаш и пляски на костях СССР. В пятницу непременно явятся устраивать очередной спектакль.
— И не страшно здесь стоять? — удивился Кромвель.
— Удобно тут, ребятушки. Для судов хороший подход, глубины есть, редко шторм достаёт. Кроме того, это граница доступа к сотовой сети, дальше мобильной связи не будет аж до Туруханска. Я этим эзотерикам, глядишь, и позвоню по надобности, а они в очередную пятницу заказик из Красноярска доставят. Ну, а мы за избой этой бесовской присматриваем, чтобы местные её не спалили. Они её боятся.
Что-то мне подсказывало: Щеглов не впервые занимается криминальной кремацией. Не пользуются ли такой специфической услугой сектанты, наезжающие в эту береговую избушку с чертовщинкой?
— Как я их понимаю, — признался Потапов.
— Ну, ладно, время уже позднее, нервы на износе, — Щеглов глянул на светящийся в темноте циферблат наручных часов. — Давайте-ка, дуйте в душ первыми, юнга каюту покажет, зачем на катере ютится. Свежее белье, подушки хорошие... Спокойной ночи! А топлива я вам завтра залью сполна, уж не сомневайтесь, до мениска в горловинах. Вы ж мне теперь, как родные.