– Голубь, – пожал он плечами. – Знаешь, распространенный вид птиц, относящихся к голубиным, известный всем своей несносностью и зловредностью.
Кэллам показал руками на себя, словно приводя доказательство.
– Так что, это то, кем я вырос.
В этот раз я засмеялась вместе с остальными.
Смех застал меня врасплох. До этого момента я думала, что летние каникулы я проведу уж точно без смеха. И всего лишь день спустя я уже разрушила эту теорию.
Могу сказать, что он пытался не смеяться, но ничего не вышло. Это было красиво. Один из самых красивых звуков, что я слышала за долгое время. Это был не притворный смех, а настоящий.
– Полагаю, мы – пара птиц, – улыбнулась я ему, задумавшись, оставлю ли я это место в конце лета лишь с деньгами на подержанную машину. Может, я покину его вместе с новым другом. Кэллам идеально подходил: не воспринимал себя серьезно, его юмор не был пошлым, он смеялся больше, чем вздыхал, знал, что такое честность и откровенность. Друг. Никаких сложностей, никакой драмы, никакой все портящей романтики… прямо то, что мне нужно. Друг, который сделает это лето более сносным.
Может, мне не надо было концентрироваться на его плохих сторонах, а искать хорошие. Да, он был привлекателен и, конечно, интересен. И, боже, мне нравился его смех, но это не значило, что я должна была начать с ним встречаться или притворяться, что его не существует. Друг. Думаю, с этим я могу справиться.
Улыбнувшись в ответ, он расстегнул мой жилет:
– Да, но ты – феникс, а я – голубь с вычурным именем.
ЧЕТЫРЕ
Я не чувствовала себя фениксом. По крайней мере, точно не мифической птицей. Восставшая из пепла? Ага, еще в себя не пришла после падения. Но родители не помогут, и шанса воскреснуть у меня не будет.
Если в падении был виноват кто–то другой, разве не он должен был знать обратный путь?
Но я отвлеклась. Люди пялились на меня, а Гарри наблюдал за мной. Он ещё не притронулся к обеду, а остальные туристы уже почти закончили. Некоторые уже даже выбрасывали остатки пищи со своих подносов в мусорное ведро, прежде чем разделить столовые приборы и кружки по соответствующим отсекам.
– Если ты надеешься, что холодным будет вкуснее, то ты глубоко ошибаешься, – я указала вилкой на поднос Гарри и опустила ее на свой поднос. Я попробовала немного пюре, но не была голодна.
– Я жду маму и папу, – он выпрямился на своей скамье. Его взгляд метнулся в сторону двери.
– Они не придут, Гарри. Ешь, – я мяла салфетку на коленях. Я устала говорить брату о жестокой реальности, чтобы у него не возникало ложных надежд. Я устала играть роль родителя, помимо роли старшей сестры, с которой справлялась на отлично.