– Я рад, что ты и твоя семья наконец здесь, Финикс. Ты не представляешь, как долго я пытался заставить твоего отца приехать к моей горе.
Его голос соответствовал его внешности: сначала грубый, но потом мягкий.
Мне не нужно было читать имя, вышитое у него на груди.
– Бен? – мой голос звучал так же удивлённо, как я себя чувствовала. Последний раз, когда я его видела, я была маленькой девочкой, но человек напротив меня не выглядел таким, каким я его запомнила. Тогда он отдавал предпочтение деловым костюмам и крутым тачкам и всегда ходил с телефоном в руке.
– Ага, я знаю. Выгляжу так же, как в последний раз, что ты меня видела, да?
Он сжал свою футболку и потряс головой так, чтобы «хвостик» качнулся из стороны в сторону.
Я откусила немного от булочки.
– Почему вы уехали из Калифорнии и оставили работу? Папа почти не говорил об этом, – спросила я. На самом деле, папа говорил об этом достаточно, начиная и заканчивая тем, насколько сумасшедшим был Бен, что бросил доход в семь цифр и предпочел с трудом жить в семейном лагере посреди Ничего в США.
Бен оглядел всю столовую так, будто в ней заключался ответ на мой вопрос. Не совсем.
– Потому что осознал, что жизнь – это не генеральная репетиция. Лучше, чтобы все вышло сразу, потому что ничего нельзя переиграть.
– Оу, – только и смогла сказать я. Я не понимала этого. По крайней мере того, что он добровольно ушел от цивилизации… туда, чем можно было описать лагерь Кисмет.
– Где твои родители? – он вытянул руки на пустом столе.
– Скорее всего, в коттедже, – пожала плечами я и сделала глоток молока.
– Они читали хоть одну из брошюр, что я присылал им в течение десяти лет?
Бен вытянул свои руки еще раз и снова оглядел шумную столовую.
– Это семейный лагерь. Тот, в котором люди вместе и ведут себя как семья.
Я снова пожала плечами. По–видимому, наш разговор теперь принял такой оборот: он протягивает руки, а я пожимаю плечами.
– На самом деле, вот так мы себя и ведём.
Я указала вилкой на пустой стол и ещё раз пожала плечами. Если я буду продолжать в том же духе, то уже с утра у меня будут болеть плечи.
– Может быть, вы ведёте себя так в Калифорнии. Но сейчас вы здесь. Время что–то изменить.
Я сдвинула брови.
– Что же такого невероятного в этом месте, если вы думаете, что люди, привыкшие есть в разных комнатах в разное время, вдруг соберутся вместе, чтобы съесть тарелку рёбрышек и жареных бобов?
На этот раз плечами пожал Бен.
– Потому что ты в лагере Кисмет.
Я закрыла глаза, чтобы не показывать, как далеко они могли закатиться.
– Давайте угадаю. Тут нас ждёт «наше призвание»? – процитировала я строку из стертой в конец брошюры Гарри. Дико избитая фраза.