Еще раз? Мама, всегда властная, извинилась? Передо мной?
А потом я заметила потрясение и восторг на лице Гарри и поняла, что не ослышалась.
– Ничего страшного, – начала я, звуча как робот. – И ты меня прости.
Мир остановился во второй раз. Я извинилась перед мамой?
Жизнь, хватит издеваться, стань снова понятной.
– Как жизнь вожатой, Финикс? – я несколько дней не слышала, чтобы папа обращался ко мне не шипением или стоном, чтобы стало тише.
– Все хорошо, – сказала я так же, как ответила маме. С ними лучше останавливаться на простых ответах.
– Так тебе не нравится? – папа безумно стучал ногой, но остальное тело будто было статуей. Он смотрел вперед, пока говорил со мной.
– Это не так... – я разглядывала комнату, желая, чтобы они уже начинали. – Все хорошо.
– Значит, нравится?
Я вздохнула. Почему из всех возможных вопросов он зациклился на теме вожатой?
– Д–да, – медленно сказала я, надеясь, что он поймет и перестанет спрашивать.
Папа молчал мгновение, лишь топал ногой. А потом спросил:
– Ты уже завела друзей? Гарри, похоже, нашел целую кучу.
Я взглянула на Гарри. Тот смотрел на папу с чем–то, похожим на любопытство, потому что мы совсем не привыкли к таким разговорам с папой.
– Нет, – сказала я. – Я была занята работой, учебой и тренировками, так что времени на общение не было.
– Кэллам – твой друг, – отметил Гарри.
Я скрипнула зубами. Из–за Кэллама я и не хотела развивать тему вожатой с папой. Братишка вдруг решил вмешаться.
– Кто такой Кэллам? – спросил папа.
Я заерзала, этот разговор напоминал беседу с мамой во вторую ночь в лагере.
И тут заскрипел микрофон. Спас от разошедшейся активности семьи.
– Это Кэллам, – шепнул Гарри моему папе, Кэллам прошел в переднюю часть комнаты с Беном и фонящим микрофоном.
– Это Кэллам, – папа сдвинул брови. – Он не слишком взрослый, чтобы быть твоим другом, Финикс?
Я хотела умереть. Хотела провалиться сквозь землю.
– Мы оба пойдем в последний класс осенью, пап. Остынь.
Кэллам взял микрофон у Бена, настроил и вернул его. Противный звук прекратился.
– Он все равно взрослый для тебя.
Мое лицо пылало. Папа не встречал Кэллама. Он знал лишь, как тот выглядит, и что Гарри сказал ему, что мы дружим. Может, Кэллам был непростым, но он заботился об остальных, был трудолюбивым и любил приключения. Я видела, что Кэллам хороший.
– Кэллам – мой наставник, пап. Я не могу его избегать.
– Финикс... – в его голосе звучало предупреждение.
– И если ты хочешь быть моим родителем, то это занятие круглосуточное и все дни недели, а не работа на десять минут раз в пару месяцев, – я так обычно не говорила с родителями, а теперь сорвалась на обоих в один день.