— Что ты решила?
— Я остаюсь, Леа.
— Танни…
— Послушай, я не шутила, когда сказала, что есть мальчишка, которому я очень нужна. Его родители погибли во время налета, и…
— Как его зовут?
— Ленард Харинсен. Мы вместе снимаемся.
— Ему что-то нужно?
— Любовь, я полагаю. Очень много любви. У меня есть два дня, чтобы побыть с ним, потом приезжает его тетка из Флангстона, и что будет дальше, я вообще не представляю.
— Она хочет оформить опекунство?
— Понятия не имею. Ленард говорил, что ей на него положить, поэтому…
— А потом?
— Что — потом? Потом продолжатся съемки. Почему ты потянула время, Леона?
Сестра внимательно на меня посмотрела.
— Ты сказала сама: я потянула время, и мы чуть не погибли.
— Я помню.
— Ну и?
— Я собиралась отказаться от постановки, но потом пришла на репетицию и поняла, что не могу бросить их всех. Не могу отказаться от мира, который мы создаем все вместе, который у меня в крови.
— В общем, на свой вопрос ты ответила сама.
Я покатала кружку между ладонями, натыкаясь кончиками пальцев на ручку, и добавила:
— Обещаю больше не создавать никаких трудностей вальцгардам. Если захотят, пусть хоть спят рядом с моей кроватью, я им ни слова не скажу.
Сестра впервые за все время нашего разговора улыбнулась.
— И, Леона. Те парни, которых ждет разбирательство… Я бы не хотела, чтобы им влетело из-за меня.
— Им все равно влетит. За неумение разрулить экстренную ситуацию.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но передумала.
— Рихт Паршеррд. Ему точно не должно влететь.
Леона покачала головой.
— Нельзя просто так нарушить правила в экстренной ситуации и остаться безнаказанным.
— Нельзя спасти кого-нибудь в экстренной ситуации и при этом думать о правилах, — сказала я. — Но мое обещание остается в силе. Только отзови Рона. Замени его кем-нибудь.
— Почему?
— Потому что я ему верила, а он не сказал, что Гроу жив.
От улыбки на ее лице не осталось и тени.
— Танни. Что у вас с Гроу?
— Ничего. — Кофе я допила залпом.
Успевший немного остыть, он уже больше напоминал ту бурду, что я варила раньше.
Когда на дне осталось только дно, я поняла, что только что сказала.
Еще я поняла, что на кухне стоит Гроу и что он это слышал.
В общем, м-да.
— Леона. На пару слов, — произнес он, совершенно бесцеремонно выдирая чашку из рук моей сестры, и при этом так на меня посмотрел, что мне захотелось заползти под стол или спрятаться за Леону.
Под стол не получится: его заслонял Гроу, за Леону гордость не позволит, поэтому я ретировалась мыть чашку.
— Танни, — донеслось из-за спины Леонино.
— А?
— Местерхард ничего не знал.
Я обернулась, но они с Гроу уже вышли.