— Ну, прости. — Я сжала кулаки. — Прости, что не подумала, что нужно делать исключительно так, как говоришь ты. И что рядом с тобой свобода воли не поощряется.
— Свобода воли поощряется там, где твои поступки не затрагивают остальных.
— Супер! — сказала я, вскидывая руки. — Отлично. Я поняла!
— И что же ты поняла, Танни?
— Что поддержка великим режиссерам не требуется, что они способны все решать сами и что, если мне сказали «сидеть», я должна сидеть.
— Кто бы сомневался, что ты поняла именно это.
Ну, все.
— Знаешь, — сказала я. — В том, что касается понимания, ты тоже не очень-то преуспел. Наехал на меня сначала за то, что я без твоего величайшего дозволения пригласила Ленарда, а теперь за то, что я — на минуточку — разваливаю коллектив! Каким образом, интересно?!
— Ты — главная роль. — Гроу шагнул ко мне. — Ты Ильеррская, Танни. Основа основ. После того как ушел я, смотрели все только на тебя.
Ну да, особенно Рихт с компанией.
— Если бы ты осталась. Если бы ты попыталась остановить Геллу, ничего этого не было бы.
— Не было бы чего?!
— Съемки заморожены, — процедил Гроу мне в лицо. — На неопределенный срок. Вот что бывает, когда приглашаешь на роль непрофессионала.
Непрофессионала?!
— Я никогда не была актрисой, — сказала я. — Я никогда не умела молчать, когда размазывают друзей и близких. Но тебе на это плевать, как ты сам сказал.
Понимая, что еще чуть-чуть, и моей выдержке придет наблец, резко метнулась мимо него к двери.
— А ну, вернись! — донеслось резкое, но я не остановилась.
Вбила ноги в кроссовки, схватила сумку и вылетела за дверь.
Океан накатывал и отступал, облизывая берег волнами и унося вместе с пеной ракушки и водоросли. Сезон набирал обороты, сразу после двойного полнолуния, читай Драконьего взгляда, в Зингсприд хлынет еще больше туристов. Точнее, должны были хлынуть, а как будет сейчас — не знаю.
Я сидела метрах в двух от воды, и при желании океан мог бы меня достать. Он, но не драконы, отрезанные от города прозрачным, искрящимся на солнце щитом. Сейчас он уже не казался таким основательным, как еще несколько дней назад. Тогда я даже представить не могла, как изменится моя жизнь, и что Ильеррской не будет — тоже.
Да что там, я и сейчас это представить не могла.
Особенно когда вспоминала съемки в Ортахарне и хохот, когда Рихт изображал Даармархского верхом на дрангхатри. В смысле не изображал, играл конечно же.
При мысли о Рихте улыбаться почему-то расхотелось.
— Эй, — Бирек ткнул меня в плечо, — не кисни, Танни Ладэ.
Я повернулась к нему: стилист сидел рядом со мной, плечом к плечу. Сама не знаю почему, но позвонила я именно ему, и он не отказался приехать. Теперь мы вместе медитировали, глядя на океан.