Вы поняли, в чем состоит ирония данной ситуации?
Уважаемые друзья и критики! Заявляю официально, не будьте жадными, это плохое чувство. Из-за жадности — запоры, бессонница и девушки не любят. А иногда от этого мерзкого склизкого греха страдают люди. Вот отдай Тоня мне всю Пионерскую, разве «старичок» не помог бы? На капельку, на граммулечку, но поделился бы информацией. Этого бы им хватило! Разве я бы скрыл, что в Городке орудует вредитель, саботажник и враг народа? Вариант: «А, подождем; а, рассосется — и не такое бывало», — это несерьезно. Надо было даже не прийти, а прибежать. «Авось» тут не сработало — жадность бьет «авось». Жадность много чего бьет. По сусалам, под дых до кровавой юшки и пузырей на губах. Тут, скорее всего, недоработала Петровна. Недобдела. Эх, старость не в радость — пожадничала, а ведь было время, за Тихоню горлянки зубами рвала...
Думаю, о тех легендарных временах надо рассказать подробнее.
Когда Князь решил, что он Томаса пруссакам не отдаст, то отправил его с Антониной Петровной подальше — в край, где легче всего было затеряться — в Дикое поле. То была земля ничейная, и до недавнего времени никому не нужная. Вот только благодаря человеческой настырности и любознательности под берегами Кальмиуса и Суши нашлись залежи углей, ртути и прочего, необходимого при капитализме богатства. Равнодушная ко всему, политая кровью кочевников, дикая ковыльная степь вдруг ожила. Это сейчас всем правит нефть, а сто лет назад нефтью был уголь. Не успели Князья оглянуться, а у них под боком иностранцы и доморощенные бродяги освоили до недавних пор целинный край — явив подобие Соединенных Штатов, вот только не Америки, а Руси. Донбасс пожирал всех. Шотландцы, валлийцы, бельгийцы, австрияки, сербы, черногорцы, греки — кто только сюда не набежал! Промышленники и купцы со всей Российской Империи сжигали миллионы золотых монет за шанс успеть присосаться к новому Клондайку. Буржуи богатели, разорялись, организовывали общества, покупали акции за полушку, продавали за червонец золотой. Бесконечным потоком, как вода в губку, стекались в донецкие степи сезонные и постоянные рабочие. Зимой — прилив, отлив летом.
Тоня ещё полностью не оправившегося от ранения Томаса привезла в Городок. Зимой 1913 года. Хотела дальше, да куда? — из Киева Дикое поле видится настоящим краем земли. Прибыв на место, им стала понятна абсурдность затеи — слишком много вокруг было пруссаков. Но бежать уже было поздно. Тогда Чертыхальски решил затихориться под землей — устроился на рудник «Альфред», который держали бельгийцы. Обычным шахтером. Жил там же — в землянке. Поначалу было тяжело, а потом пообвыкся. Скоро понял, что в этом деле его юные годы, худоба, жилистость, крепкие мышцы и луженый желудок — первые помощники. Попробуйте глубоко под землей полазить по крутопадающему пласту шириной в полметра — посмотрю я на вас. Толстому здесь делать нечего, а такому, как Тихоня — в самый раз.