Чтобы догнать «красненького» пришлось хорошо ускориться. Перепрыгнув через забор — искать щель уже не было времени — Томас замер, прислушался к ночной тишине и затем шумно, как койот, потянул носом воздух. Поняв, в каком направлении искать, засеменил вдоль кустов по узкой тропинке. Хорошо, что в темноте Тихоня видел как кошка, а так бы с непривычки легко заблудился. Тропинка в одном месте свернула к пустырю, и вела к железнодорожным путям. Томас взобрался на вверх насыпи в тот момент, когда Костя пересекал последнюю пару рельсов. «Ничего себе дури», — прошептал Тихоня, который бежал налегке, а у этого «красненького» в руках мешки с цементом.
Чертыхальски пересек трассу, нырнул в проулок возле магазина, и припустил по грунтовой дороге. Догнал. Костя, какой он ни был семижильный, но все равно остановился передохнуть, поставив мешки на землю. Томас подошел, нагнулся, уперев руки в колени и, с трудом переведя дыхание, прошептал:
— Вот ты горазд бегать.
— Так я там чуть не околел.
— Согрелся?
— А то.
— Куда спешишь хоть?
— Думал ещё поработать, но теперь понимаю: на сегодня хватит, — ответил Костя.
— Поработать?
— Ну да. Зачем я их тащу?
— И зачем ты их тащишь?
Ответ озадачил Томаса. Ему показалось, что Иванов шутит. Такого не может быть. Что-что? Бункер? Он сказал «бункер строю»?
Костя подхватил стоящие «на попа» мешки и пошел дальше. Томас — за ним.
Иванов был невысоким. Не такие уж и широкие плечи, руки без объемных мышц, ноги не длинные, но и не короткие. При этом в нём чувствовалась какая-то необъяснимая сила. Пружинистый широкий шаг, под футболкой двигаются мышцы, лопатки, воздух с еле слышным свистом вырывается из легких. Видно, что устал, но продолжает идти. Томас хотел предложить помощь, но посмотрел на себя — белый батик из нежнейшего хлопка, спортивные брюки, светлые чуть испачканные кроссовки, и... передумал.
— Тут уже близко. Чаю попьешь? — спросил Костя, не оборачиваясь и не сбавляя темпа.
Томас не задумываясь, ответил:
— Конечно, попью. После такой пробежки в самый раз.
— Это да.
Иванов свернул в темный проулок и через метров двадцать подошел к высоким железным воротам. Толкнув калитку плечом — она была не заперта — юркнул во двор. Томас запнулся у порога, но услышав «заходи», смело последовал за хозяином.
Двор был просторным. Освещали его две подвешенные высоко вверху закрытые плафонами электрические лампы, вокруг которых сейчас кружились ночные бабочки. Слева от Томаса возвышалась серая неоштукатуренная стена двухэтажного гаража, справа — низкий деревянный заборчик, за которым росли фруктовые деревья; прямо чернел большой дом. Он был одноэтажным, с высокими, кирпичными, отделанными «шубой» стенами и чердаком. У фундамента горели похожие на амбразуры узкие окна цокольного уровня. Над ними были подняты козырьки железных ставен.