Посидев, как трубочист на именинах ещё с полчасика, Томас перестал вертеть головой. Он понял: не его сегодня день, не его публика. Всё вокруг было знакомо и не знакомо, словно карандашная копия яркого натюрморта. Вроде люди такие же, а другие. К нему никто не подходил просто так, как раньше с разговорами, никто не здоровался... А может... Не мир изменился, а он сам? Если подумать трезво, зачем он сюда пришел? Вспомнить молодость? Прошлую жизнь? Так нет её больше — растоптало время, ничего не осталось. Последние годы не жил, а катился под гору, без мысли, без смысла. Почему такая приятная вначале идея — «повыкуплять» людишек — привела к таким вот невеселым размышлениям? Что изменилось? Пруха пропала?
Вдруг над ухом кто-то прокричал:
— Ты шо тут сидишь?
Томас обернулся и увидел толстенького скромно одетого мужичка с грязным полиэтиленовым кульком в руках. Тихоня поморщился — на лице незнакомца отчетливо стояла печать Дауна. По его виду нельзя было сказать сколько ему лет — двадцать, а может и все сорок. Томас отвернулся, но мужичок обошел лавку, встал перед ним и повторил:
— Шо сидишь, это мое место!
Не желая спорить, Томас поднялся и пересел на другую скамейку, подальше от припадошного. Вот только тот не унимался, подбежал и снова кричит:
— И это мое место!
Чертыхальски уже собирался совсем уйти, но настырный мужичок сменил тон.
— Дай копеечку.
Томасу почему-то стало неуютно.
— У меня нет денег, — ответил он вежливо.
Мужичок захихикал.
— А ты не жопся. Денег как грязи, а жопится. Дай копейку, а то закричу!
На выручку Тихоне пришел худощавый мужчина, выгуливающий неподалеку черного ньюфаундленда.
— Вы ему лучше подайте, что просит, а то хуже будет. Недавно видел, как этот типчик ходил по рядам на рынке. Так один из мясников пошутил — дал ему в протянутую руку бычий глаз. Им же и получил. Прямо в лоб.
Томас вытащил из кармана кожаное портмоне, медленно достал и протянул вымогателю купюру. Тот схватил деньги, отбежал на несколько метров, повернулся и закричал, шепелявя и коверкая слова:
— Это ты скоро свалишь отсюда. Вот Кристина придет, всех вас, поганых, святой метлой за кудыкину гору отправит! Будете визжать, кровью харкать, да ногти грызть, а поздно! Всех вас!
Кричит, кривится. Плюнул и побежал проч. Тихоне и до этого было невесело, а тут... как кошачьей блевотиной окатили. Откуда взялся этот ненормальный? Вокруг солнышко, красота, нарядные люди бродят, машины бибикают — ну, что не так-то?! Почему с ним постоянно гадкое стало происходить? Он что, магнит, притягивающий всех уродов этого мира?! Чертыхалськи почувствовал, как у него вспотела спина и к коже прилипла рубашка. Захотелось всё бросить и пойти домой. Порыбачил, называется...