Вытащив пробку, Антонина Петровна налила по марусин поясок и села на диван.
— Тост за тобой.
Томас, осторожно взяв рюмку, встал, приосанился и, отставив по-гренадерски локоть, отчеканил:
— За семь футов под килем!
— Вот это по-нашему!!! — взревела в ответ Антонина Петровна, чокнулась с гостем и махом, аж зубы клацнули о глину, отправила «скляночку» в широкий рот. Зажмурившись, покачала головой. Сначала вытерла рукавом пиджака выступившие слезы, затем взяла кружок рыбки, прикрыла им хлебушек и отправила это все вдогонку за выпитым.
Томас также с минуту восстанавливал дыхание и только потом просипел:
— Это ж страх, а не «скляночка». Как на кол посадили — до копчика продрало.
— Да, хороша. Я вот иногда позволяю себе рюмочку с утра. Но в одиночку никакого удовольствия.
Антонина Петровна закупорила бутылку, и поставила её назад в сейф.
— Итак, насколько приехал? Месяц, два?
Томас, собрав себе бутерброд, откинулся на спинку кресла.
— Ой, Тоня, не спрашивай, отдохнуть надо. Последние годы как крот закопался — столько работы, что голову не поднять. Устал как мельник.
— Что ж ты хочешь, двадцать первый век на носу, в третье тысячелетие входим, новые технологии, разработки. Стараемся. Это вы там бумаги перекладываете, а мы тут за вас пашем.
— И мы пашем. У каждого своя планида, свой тягар. Слышал, предлагали в Киев перевестись. Чего отказалась?
— А, стара я для переездов. Тут сколько лет сижу, все родным стало. Богатой не была — нечего и привыкать.
— Рано ты. Бери с меня пример. Видишь, каков фрукт, — Томас развел, было, руки в стороны, но пришлось ладонью прикрывать рот — отрыгнулось можжевельником. — Извини.
— Тебе легко, — отмахнулась баронесса. — Начальство бдит, защищает, как может. Ответственности никакой, вот и порхаешь. А на мне город висит.
— Допорхался. Выгляжу зайчиком, а внутри? -Томас постучал себя по груди. — Слышишь? Пусто. Рубцы с каньон. Потому и приехал.
Хозяйка с прищуром посмотрела на гостя.
— Я знаю, как тебя вылечить. У вас в Киеве нормальной бабы не сыщешь — все с коленкором. Вот что, я тебя с такой цыпой познакомлю — Софой зовут — век не забудешь!
Томас на эти слова только грустно усмехнулся.
— Шо? Не стОит, а то не стоИт? — удивилась Антонина Петровна.
— Та ото ж.
— Брось, у Софочки все встаёт. Даже солнце ночью.
Томас, не желая продолжать тему, посмотрел на часы в углу.
— Ладно, мать, погоди с девками. Я только приехал, а ты уже сватаешь. Дай осмотрюсь, обживусь, повожу жалом. Вокруг все какое-то новое, незнакомое, пестрое. А потом приду и мы поговорим серьезно, что, как и когда. По рукам?