– О господи… – Николсон побледнел.
– Помните маленького Дэвида Рида, не так ли, мистер Николсон? – продолжал Логан. – Ему было всего три года, вы украли его, задушили и изнасиловали.
– Нет!
– Конечно, вы должны его помнить. Вы к нему возвращались, хотели прихватить кое-что на память. Помните, с садовыми ножницами?
– Нет! Господи, нет! Я этого не делал! Я только нашел его! Я его не трогал! – Он схватился за стол, как будто хотел оторвать его от пола и ударить в потолок. – Я ничего этого не делал!
– Я тебе не верю, Данкан. – Инш снова улыбнулся хищной улыбкой. – Ты грязный кусок дерьма, и я тебя закрою. А когда ты попадешь в тюрьму Петерхед, ты узнаешь, что бывает с такими мразями, как ты. С теми, кто любит играть с маленькими мальчиками.
– Я ничего не сделал! – По лицу Николсона покатились слезы. – Клянусь, я ничего не сделал!
Полчаса спустя инспектор Инш прервал допрос, сказав, что надо «слегка проветриться». Они с Логаном оставили Данкана Николсона в комнате для допросов наедине с сохнущим констеблем и направились в главную комнату для совещаний. Николсон сломался, он рыдал, выл и дрожал. Инш напустил страху на него и хотел, чтобы Николсон сейчас дотушивался в собственном соку.
Логан и Инш пили кофе, ели сладкие мармеладки и говорили о мертвой девочке, которую выкопали из кучи мертвых животных в одном из строений на ферме Труповоза. Поисковые команды работали там целыми днями, руками перебирая тысячи мертвых животных, и все безрезультатно.
Логан снова открыл папку и взглянул на школьную фотографию Дэвида Рида: счастливый мальчуган с кривоватыми зубами и копной волос, которую не могла укротить никакая расческа. Ничего похожего на раздутое, темное, гнилое лицо с его посмертных фотографий.
– Полагаете, это он сделал?
– Труповоз? – Инш пожал плечами. – Сейчас в этом уже нет полной уверенности, не так ли? Все из-за этого придурка и его коллекции фотографий маленьких мальчиков. Послушайте, может, у них целая педофильская сеть действует? – Он нахмурился. – Это здорово будет, как вы думаете? Целая куча больных ублюдков.
– На фотографиях Николсона все мальчики одеты. Ничего непристойного.
Инш удивленно поднял брови:
– Что, вы полагаете, это просто художественные фотографии?
– Нет. Вы понимаете, о чем я говорю. Это не детская порнография, не так ли? Это очень мрачно и странно, но это не порнография.
– А может быть, Николсону не нравится так на них смотреть. Может быть, у него такой процесс отбора. Последить за детьми, пофотографировать, выбрать одного ребенка и выставить на педофильский тотализатор. – Инш изобразил, как выбирают воображаемого мальчика. – И вот у них натуральная детская порнуха, из первых рук. Из плоти и крови. Прямо здесь и сейчас.