Констебль Ватсон подумала, что если ей придется смотреть еще один сериал, то она закричит. Миссис Стрикен перешла к просмотру записанных на видеопленку моментов собственной жизни. Жалкие люди, жившие жалкой жизнью, занимались разной ерундой в бессмысленной жалкой пьесе о жалости к жизни. «О господи, как мне это все надоело!» В доме не нашлось ни одной книги. Все, что у них было, это телевизор и тупые бесконечные сериалы.
Она прошла в кухню, сунула в мусорную корзину пустую картонку из-под лапши. Это была пустая трата времени!
– Джеки? Поставь, пожалуйста, чайник, пока ты на кухне!
Ватсон вздохнула:
– Когда сдох твой последний раб, Ренни?
– Мне с молоком и два кусочка сахара, ага?
Качая головой, она в очередной раз наполнила чайник и поставила его кипятиться.
– Делаю это в последний раз, – сказала она, вернувшись в гостиную. – Теперь твоя очередь.
Констебль Ренни взглянул на нее с ужасом:
– Я же пропущу начало «Эсмеральды»!
– Она на видео! На видео твоя «Эсмеральда»! Как ты можешь пропустить начало, если это на видео! Поставь эту мерзость на паузу.
Сидевшая в глубоком кресле миссис Стрикен добавила окурок к куче других.
– Вы двое, мать вашу так, вы когда-нибудь прекратите собачиться? – сказала она, доставая зажигалку и пачку сигарет. – Прямо как дети малые, черт вас возьми.
Ватсон скрипнула зубами:
– Хочешь чаю, Ренни? Иди и делай. – Она повернулась и пошла наверх.
– Ты куда?
– В туалет, пописать. Тебя это устраивает?
Констебль Ренни издевательски поднял вверх руки, как будто защищаясь:
– Хорошо, хорошо! Я сам сделаю чай. Ш-ш-ш-ш! Успокойся. Прямо такое большое дело… – Он поднялся с дивана и собрал пустые кружки.
С победной улыбкой констебль Ватсон пошла наверх.
Она не услышала, как открылась дверь черного хода.
Констебль Ватсон сидела на краю ванны, периодически нажимала на ручку слива на смывном бачке и заглядывала в унитаз. Смыв работал хуже некуда. Наконец-то хоть туалетная бумага смылась. Остальное растворилось в воде, и можно было считать это незаметным.
Как и весь остальной дом, ванная тоже была морозильником. Подавив мелкую дрожь, Ватсон вымыла руки холодной водой, взглянула на серое полотенце, висевшее на двери, и вытерла руки о куртку.
Она открыла дверь и увидела силуэт человека, стоявшего прямо напротив двери в ванную. Отскочила, сердце забилось в горле. Стрикен вернулся!
Она зарычала и, не раздумывая, замахнулась, намереваясь нанести удар в лицо. В последний момент глаза справились с темнотой, мозг получил сигнал – и рука остановилась. Это не Мартин Стрикен. Его мамаша, глаза расширились от ужаса. Они стояли, уставившись друг на друга, было тихо и кровь шумела в ушах.