— Мисс Астор, — сказал я, надеясь, что она меня вспомнит.
Она замедлила шаг и нахмурилась с нескрываемым удивлением.
— Мистер Шоу, не так ли?
Я протянул руку.
— Да, — и одарил ее улыбкой. Энджи все время мне говорила, что моя улыбка может заставить женские трусики упасть даже с десяти ярдов. К сожалению, на Грейс моя улыбка, видно, не произвела нужно впечатления, потому что она выглядела растерянной. Она пожала мою протянутую руку, я крепко сжал ее, удерживая больше по времени, чем положено.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она, взглянув на наше рукопожатие. Я выпустил ее руку, и она выдохнула.
— Я пришел взглянуть еще раз, — сказал я, показав в сторону ее тайной коллекции. — Вы не возражаете?
— Нисколько, — ответила она, и мы пошли в ту сторону.
— Видно, выставка пользовалась успехом? — Спросил я, надеясь, что отвечая, она как-то намекнет на свои отношения с художником. Он собственнически ее обнимал, пока я не попросил ее устроить мне экскурсию по галереи.
— Да, почти все продали тем вечером и потом в другие дни, когда опубликовали рецензии.
Я кивнул, пытаясь не прерывать ее, надеясь, что она еще что-нибудь скажет. Мне нравилось наблюдать за ее губами, как они двигались, когда она произносила слова.
— У меня остались еще четыре картины, хотите я покажу их вам?
— Как я ранее уже говорил, мне они не интересны.
Мы зашли за перегородку, отделяющую главное помещение от тайной коллекции.
— Вам нравится более классические произведения, — сказала она, пока мы оба смотрели на картины и фотографии. Она не спрашивала, а просто констатировала факт.
Я засунул руки в карманы брюк.
— Честно говоря, я не знаю. Я новичок в этом деле. — Обычно я очень осторожно что-либо сообщал о себе людям. Я быстро понял, что бизнес и Манхэттен были заполнены самовлюбленными типами, которые не хотели, чтобы им кто-то напоминал об их недостатках и слабостях, и это значило, что вам не стоило перед ними раскрывать свои. Все напоминало игру — все предпочитали делать вид или притворяться, что безгрешны и что никто ничего не знает. И поскольку я был аутсайдером, я умело играл роль человека, который не разбирался в этом.
— Новичок в чем? — Спросила Грейс.
— В искусстве, — ответил я. — Не могу точно сказать, что мне нравится.
— Но вам это нравится? — Она кивнула головой в сторону картин, которые мы рассматривали.
Я кивнул.
— Наверное, да. — Меня тронула их интимность и тайна, но я понятия не имел стоит ли в них вкладывать деньги.
Поэтому я периодически переводил взгляд от Грейс к картинам. Работы были небольшими, сдержанными, личными. Хотя связь между картинами не прослеживалась, все художники и фотограф были разными, ведя свою тонкую линию, почти не предназначенную для аудитории. Но чем ближе я их рассматривал, тем более привлекательными они для меня становились, казалось, со своих полотен они пытались рассказать мне о человеке, который их создал. Предыдущая часть галереи была заполнена яркими, привлекающими внимание произведениями, вопящими о своей значимости, как только ты переступал порог… но в них не было тайны.