— А если… — начал один из них.
— Не будет если, — твердо ответил епископ. — Этот — совсем не такой, как тот, позапрошлый. Будет божья воля — справимся.
Селяне пожали плечами, вовсе не в пояс, а так, символически поклонились и ушли.
— Ну что, рыцарь креста… — сказал на чистом франкском, лишь с каким-то легким странным акцентом, богато одетый человек. — Вижу, похорошело тебе. Пошли в дом.
— Ярович, ты что по евойному сейчас лопочешь? — седобородый округлил глаза. — Ты что… Вообще все языки, что есть на свете, знаешь?
— Все, Боромир, все… И ты бы знал, если бы не испугался тогда.
— Я с детства щекотки боюсь, ты же знаешь…
— Ну вот. Сам виноват.
Константин гордо выпрямился.
— Меня зовут сэр Константин Полбу, рыцарь Серебряной Шпоры, барон Шардо и Бельд. Воин Креста, защитник истинной веры и освободитель Гроба господня! Имеешь ли ты достаточно чести, дабы назвать свое имя?
— Хм… Шпоры, да… Это той, которой коней в брюхо тычут? И почему одной? Точно Серебряной Шпоры, а не Серебряных Шпор?
— Э — э… Это… Название ордена такое. Я никогда особо не задумывался.
— А зря. Станешь задумываться почаще — этот процесс станет почти безболезненным. Пошли в дом, говорю. Сядем за стол, там и побеседуем.
И этот странный, говорящий на таком же странном франкском языке человек шагнул внутрь. За ним ушел седой. А епископ улыбнулся рыцарю и сказал по-гречески:
— Не волнуйся, сильномогучий защитник Христа. Здесь тебе не желают зла. Заходи, и поймешь многое.
Чтобы разобрать эту фразу, способностей Константина хватило. И он как-то сразу поверил.
— Присаживайся, — богато одетый человек хлопнул по специально приготовленному для рыцаря четвертому табурету. — Не стесняйся. Ешь, пей… Икра черная, икра красная, заморская икра, баклажанная… Все оплачено. — И, непонятно чему, рассмеялся.
— Я не сяду за один стол с пейзаном!
Тут рыцарь немного покривил душой. Он вполне свободно ел из одного котла со слугами и оруженосцами и вполне терпимо относился к сословному неравенству. Просто, нужно же показать этим еретикам, кто есть кто. И сразу занять подобающее барону место. А то начнут считать его слизняком и размазней, а потом, чтобы переубедить, кого-нибудь убить придется. Оно то можно… Было бы. Если б тело не сбоило постоянно.
— Рыцарь, ты о Боромире что ли? — расхохотался мужчина. Вообще очень веселый, не по рангу смешливый собеседник барону попался. — Не переживай, он не из черных людей. Просто лет десять назад отпущен с дружины, но не совсем. Женился, домом вот обзавелся, хозяйством… За порядком бдит да за беспорядком следит. А, вообще, он тысяцкий, и в случае чего — топором да кистенём, да умением войско вести завсегда Родине поможет. И ополчение соберет, и вооружит, и ворогу спуску не даст. Считай его бароном местным, если хочешь.