Но Полбу — очень настойчивый рыцарь, привыкший превозмогать. И когда на крыльцо вышли трое приведших его мужичков, а за ними еще трое незнакомцев, Константин на карачках уже долез до третьей ступени. Белая полосочка почти полностью опустела, в голове рыцаря шумело, перед глазами все плыло. Но он не был намерен останавливаться на достигнутом. «Вот перелезу четвертую ступень, там уже и умру, — пообещал себе барон. — Не раньше».
— О, когда ты говорил, что волосат он изрядно, я по-другому это представлял, — прогудело сверху.
Константин поднял голову.
Тот самый седобородый, который, как догадался умный рыцарь, командует местными пейзанами. Второй — явно человек благородный, сразу понятно по одежде, выражению лица и горделивой позе. И самое главное — священник. Черная ряса, на груди огромное распятье. Золотое. Видно, тот самый епископ. Пригляделся к распятью. Застонал. Еретический епископ. Отступнический. Греческий. Из тех, что Папу не чтят, на картинки молятся и убивать во славу Христову не велят. Ну что за невезение?
Над головой священника сияет огромный желтый нимб. А над нимбом полуметровый столб. Палка с точкой.
Ладно, пусть будет хоть еретический, Константину с ним детей не крестить… Может подскажет, как ближайший костел найти. Но сейчас… главное… последняя… ступень… Не из тех… людей… сэр рыцарь Серебряной Шпоры… что… сдаются… на полпути… есть. Есть. ЕСТЬ!
В глазах резко потемнело, рука непроизвольно дернулась и кончиком пальца задела рясу священника. В ушах раздался торжественный гул фанфар, сквозь темноту в глазах побежали буковки, пролетели миллионы искр, соткавшиеся в ненавистно-арабскую цифру «2».
Слабость ушла мгновенно. В голове прояснилось. И Полбу даже смог встать. Как этот епископ такое сделал? Еретик, а лечит даже случайным прикосновением… Не может быть!
Константин много раз слышал о чудодейственных и целительных свойствах молитв вообще и священников в частности. Но увидеть, а тем более ощутить на себе довелось впервые.
Тут до рыцаря дошло. Сам епископ — ни при чём. Вернее — он всего лишь проводник Его воли!
Вера рыцаря, и до того крепкая словно камень, упрочилась до алмазной твердости.
— Аве Мария! — воскликнул крестоносец. — Славься Господь! Даже через инакомыслящего даешь поддержку верному воину Креста! Аллилуйя!!!
— О, да это франк, крестоносец, — сказал священник, обернувшись к богато одетому человеку. Заметил троих мнущих шапки селян, доставивших Полбу. Откуда шапки взяли — непонятно, не было у них шапок. А теперь есть. Стоят, мнут шапки. — Вы можете идти, господь вам в помощь. Дальше мы тут сами…