Уронив Каролину на пол, Вдовствующая Принцесса подхватила Пеппино, не замечая, что воет на одной ноте.
— Что это там, хороший мой? Неужели к нам в покои пробрался монстр? Какой он волосатый, какой разноцветный! Какое тупое выражение его морды было. Это точно не человек, — кудахтала старуха, сослепу не узнав собственного сына.
— А мне он отчего-то показался таким величественным, таким умным. Но страшным, — вздохнула очнувшаяся Каролина, успевшая завернуться в шторы, словно не замечая, что они прозрачные.
Наслаждаясь просвечивающими сквозь прозрачную ткань формами Каролины, Пеппино обнял свою покровительницу и припал к некогда пышной груди. Мечтая так же обнять юную деву, он промурлыкал как можно нежнее:
— Не пугайтесь, милые дамы, это не монстр, а всего лишь принц Асканио. Сожалею, но он случайно перепутал пузырек живительной жидкости с белой краской, теперь его придется долго избавлять от последствий, — Пеппино сделал паузу и, посмотрев на принцессу с надеждой, робко произнес: — Может, пристрелить, чтобы не мучился?
— Мальчик мой, какой же ты у меня шутник, — оголив беззубые десны, улыбнулась старуха, потрепав Пеппино по густой каштановой шевелюре.
— Ах, я чувствовала в этом монстре прекрасного принца! — воскликнула Каролина и в порыве эмоций уже было кинулась спасать жениха, но принцесса остановила её и попросила не торопиться с интимными ролевыми играми в красавицу и чудовище. Дева покраснела, однако всё же изредка бросала заинтересованные взгляды на «чудовище», подвывающие от непреднамеренной депиляции одной из своих интимных зон.
Взяв ситуацию под свой бдительный контроль, старуха приказала всем разойтись по комнатам, а слугам помочь Асканио из существа неизвестной породы опять превратиться в принца. Процесс превращения был долгим и мучительным, отмывали несчастного почти две недели. За это время Асканио проклял Рим, жизнь, три раза в мыслях убил и расчленил Пеппино, пять раз поплакал над своей горькой судьбой и, в итоге, на последнем этапе своего чудесного превращения, вышел розовым младенцем с гладкой нежной кожей, на которой не осталось ни одного волоска, так как их пришлось уничтожить. Других путей спасения принца не нашлось.
Ожидание предстоящего торжества сгладило все дикие страдания, перенесенные принцем. Он временно даже простил плута Алабастри за его проделки, предвкушая минуты блаженства в объятиях несравненной Каролины.
— Живи… пока, — пробурчал Асканио, косясь в сторону довольно улыбавшегося Пеппино, когда они оба предстали перед взором матушки-принцессы.