— Поехали за малиной, — позвала Кольку Надюшка. — Видел, какие малинники на том берегу?
Колька кивнул. По чести говоря, он никаких малинников не приметил.
— А переплавитесь? — засомневался дедушка.
— Переплавятся. Она у меня с восьми лет к шестику приучена, — похвалился Евмен Тихонович.
Похвала уколола Кольку в самое больное место. Всюду Надюшка, везде ей больше доверия! Ну, погоди!
Однако он покорно сидел на упруге с ружьем за плечами и с ножом у пояса, пока Надюшка переправляла лодку на другой берег.
Малинники сплошь покрывали невысокую гору.
Кольке почему-то вздумалось сердиться на приятельницу, разговор не клеился.
Чуманы были почти полные, когда кусты зашелестели, затрещали.
У Кольки оборвалась душа… Нет, не Надюшка. В нескольких шагах выросло рыжее мохнатое чудовище. Сверкнули маленькие глазки. Зверь страшно рявкнул.
И где тут самообладание, память? Кусты трещали, больно хлестали по лицу… Мальчик остановился лишь возле лодки. Он бы, не раздумывая, прыгнул в долбленку, оттолкнулся и уплыл.
Его остановила Надюшка:
— Погоди! Ха-ха-ха-ха! Куда ты?
Колька не мог прийти в себя. Мелко дрожали ноги. Хотелось немедленно покинуть это страшное место. Надюшка была бледна, но ее разбирал смех.
— Стой! Шестик сломаешь! Николай, сядь, отдышись, лица на тебе нету! Убег он, медведь-от…
— Поедем! Все равно поедем!
Колька говорил хриплым, заикающимся голосом и все норовил столкнуть лодку.
Девочка сердито потянула его за ремень:
— Да погоди ты, Аника-воин! Не оставлять же чуман! Боишься — скажи. Одна сбегаю…
Надюшка прибежала к лодке с чуманом. А Колька даже не помнил, где и как выронил свой кузовок.
— Медведи летом боятся человека. Редко когда кидаются, больше убегают. Этот не меньше нашего струхнул. Сейчас где-нибудь километра за два, не меньше, — говорила Надюшка. Ее щеки снова горели ярким румянцем, а большие голубые глаза так и прыскали весельем.
Не успел Колька глазом моргнуть, Надюшка поставила на землю свой чуман и помчалась к малиннику.
Скоро она возвратилась, торжествующая и возбужденная:
— Вон он, твой чуман! Ни одной ягодки не пропало. Гляди-ка! Ты, видно, как держал его, так и опустил.
Колька сидел на борту долбленки, несчастный и подавленный.
— Ну что ты, Коля! Позлился — и будет. Смотри, какой цветок!
Девочка вынула из чумана алую розу шиповника и воткнула Кольке в нагрудный карман.
В мгновение ока цветок был смят и брошен на землю.
— Большой, а дурной, — надула губы Надюшка. — Я по-хорошему, а ты серчаешь. Ну и серчай!
Испуг у Кольки прошел, и он тяжело переживал происшествие. Надюшкино поведение представлялось ему издевательским. Это она специально придумала с цветком, посмеяться решила! Дескать, получай за храбрость. Ну погоди!