Несколько минут они молча топтались на снегу, дышали друг другу в лицо белым паром, тяжело сопели. Но тут мелькнуло у Мишки: «За что? Ведь и сам слушал Олега? А что плохого сделал мне Олег?» Он обмяк, потерял всякую охоту драться.
— Ладно, Семка, — примирительно сказал Мишка.
Семен разжал пальцы, но руки у него дрожали, и смотрел он исподлобья. Однако долго сердиться Семен Деньга не умел. Только-только успел перевести дыхание, только убедился, что Мишка жалеет о случившемся, как лицо его просветлело, и он рассмеялся нервным, прыгающим смехом.
Над ними ползла большая луна, окутанная оранжевым облаком, под ее лучами холодно поблескивали сугробы. Над нижним складом весело полыхало розовое зарево от множества электрических огней, и шум работы, доносившийся оттуда, к ночи становился громче, заметнее.
А на душе у Мишки почему-то так и осталась смутная тревога. Почему?..
Пришел Мишка домой задумчивый и сердитый. Сестренки кинулись навстречу.
— Миня, ты на лесосеку ездил, да?
— Миня, а дядя Витя нам сушины из лесу на тракторе приволок!
Мишка и сам заметил у забора несколько серых, высохших на корню деревьев. Если распилить их на дрова, получится добрая поленница, которой хватит до весны. Спасибо Виктору, не забывает о них и на Мишку не попомнил зла! Когда-нибудь и Мишка отплатит ему добром.
— Миня, Миня, а мы у девчонок Сорокиных обманом санки увезли. А они нам тогда говорят: «Накажет вас, за это богушко! Помрете — вас в гроб положат, а мы смеяться станем».
Тома и Тоня весело расхохотались.
— Миня, а правда, что на небе есть богушко?
Обычно Мишка не обращал внимания на болтовню сестренок, но сейчас она его раздражала. Злило, что девочки вертятся у ног, тормошат его, заглядывают в глаза. Нет от них покоя.
— Богушка, богушка! — неистово заорал. — Отстанете вы от меня или нет? Видите, не до вас!
Сестры обиделись, ушли в горницу.
Мишка устало опустился на табурет: «Вот опять день погублен. И на лесосеку не ездил и уроки не приготовил…»
Заниматься Мишке не хотелось. Но он пересилил себя, разложил на столе книги и тетради.
Мать удивилась, застав его расхаживающим по комнате. Мишка вслух учил правила.
— Занимайся, занимайся, сынок, — ласково улыбнулась она. — Собиралась поговорить с тобой. А ты, оказывается, совсем у меня большой, сам все понимаешь.
Мишку тронула похвала матери, захотелось чем-нибудь порадовать ее. «Захочу — и выйду на первое место в классе». Однако виду не подал, что от слов матери у него потеплело на сердце. Спросил деловито, по-взрослому:
— Ну как эти четверо?