Бреншоу хватает воздух, как рыба на суше.
– Но…
Только остановиться я уже не могу. Внутри меня всё кипит, как будто там извергается подводный вулкан.
– И ты мне будешь рассказывать о панике? Ты? Я расскажу тебе про панику! Которая охватывала меня каждый божий день в школе с тех пор, как я живу в Сихэвэне, каждый раз, когда мне приходилось проходить мимо этого проклятого бассейна для рыб, мимо этого проклятого Тоути-холла, который торчит возле школы, как прыщ на носу. Который стоит там только потому, что дедушка твоей распрекрасной подружки хотел поставить себе памятник при жизни. И в этот бассейн вы меня столкнули! А потом просто ушли. И если бы совершенно случайно у меня не было жабр, то я бы уже месяц назад отправилась на тот свет! А ты – неделю! Так что не надо мне рассказывать про панику!
Нет, я не даю ему пощечину. Но разворачиваюсь и ухожу, оставив его стоять посреди улицы. Я иду, и кровь стучит у меня в ушах. И пока иду, меня охватывает паника. Оттого, что я теперь всё испортила, что жестоко поплачусь за свои слова. Что никто теперь не будет помогать мне, никогда. Я поссорилась с семьей Бреншоу, второй по богатству семьей в Сихэвэне, и не важно, насколько вески были причины моего поведения, мне этого не простят ни за что.
Но что сделано, то сделано, и пути назад нет. Так что я иду дальше и ничего вокруг не вижу от ярости, паники, страха и отчаяния, от того, какой вулкан чувств извергается внутри меня. Я вижу только булыжники тротуара у себя под ногами и сухую траву, растущую между ними.
И тень, которая вдруг вырастает передо мной.
Тень?
Я поднимаю голову, моргаю. Это машина, из которой только что вышли двое мужчин. Один из них хватает меня за руку и командует:
– Ни звука. И тогда с тобой ничего не случится.
Ни звука? Я слышу эти слова, но они до меня не доходят. Вопль, который я издаю, вырывается у меня сам по себе, и это сумма всей ярости, всего разочарования, всего отчаяния, которые накопились во мне за эту ужасную неделю, – вопль, который чуть было не разрывает мне глотку. Вопль, от которого рушатся стены городов.
Я кричу и вырываюсь. То ли мой крик так напугал нападающего, то ли я оказалась сильнее, чем он думал, – но мне удается высвободиться, и я быстро разворачиваюсь. Но тут меня хватает второй, за другую руку, и держит ее крепко, как тиски, и тянет меня за собой к машине. Я кричу снова, яростно мотаю головой, когда он пытается зажать мне рот рукой… И тут появляется еще одна тень. Тень с кулаками, которые мелькают в воздухе. Бреншоу! Он с размаху бьет того, который держит меня, да так, что раздается хруст. Только теперь я начинаю различать что-то вроде лиц, одно желтоватое крысиное и второе белесое, ничем не примечательное. Первый сейчас достает что-то из кармана. Если фильмы, которые я смотрела, не лгали, то это наркопистолет.