– У вас умный сын, – считает профессор Боннер. – Он догадался не включать камеру, пока не оказался далеко отсюда.
Миссис Бреншоу вздыхает и опускает руки на колени.
– Как назло, мужа именно сегодня нет… Звонить ему опасно, да? У нас есть такое правило в организации: никаких звонков и писем, если речь идет о субмаринах.
– Очень разумное правило, – соглашается профессор Боннер и делает глоток кофе. При этом его взгляд падает на меня. – Саха, – говорит он. – Что с тобой? Ты такая… тихая?
В тот момент, когда он произносит это, я вдруг осознаю, что сижу вся скрючившись, будто пытаюсь спрятаться за подлокотник дивана. Я выпрямляюсь, заставляю себя опустить плечи.
– Просто вспомнила кое о чем, – отвечаю я. «Это скорее всего от испуга, – говорю себе. – От шока из-за нападения». – О том, что однажды встретила субмарина.
Все взгляды обращаются на меня.
– Правда? – спрашивает миссис Бреншоу.
– Да, – говорю я. – Это было в последний учебный день. Довольно далеко в море. Он сказал, что его зовут Плавает-Быстро.
Глаза миссис Бреншоу и Норы Маккинни становятся огромными от удивления, у обеих одновременно. В другой ситуации это выглядело бы забавно.
– Он назвал тебе свое имя? – не может поверить Нора.
– Да, – подтверждаю я. – Он был… мил.
И действительно, тут я понимаю, что это был первый человек в моей жизни, сказавший мне: «Привет, красавица».
– Но когда я объяснила ему, что я пришла с суши, он бросился наутек.
Они обмениваются многозначительными взглядами, потом Нора произносит:
– Саха, это просто невероятно. Одна встреча – и ты узнала их лучше, чем мы за многие годы. Ты могла бы стать бесценной посланницей, ты это понимаешь?
Я лишь криво усмехаюсь. Что тут скажешь? Сейчас у меня несколько иные проблемы.
И тут включается трансляция.
– Ну что, поехали, – произносит очень громко голос Стива, а на голограмме появляется прыгающее изображение. Мы видим то, что видит Стив: белесую, мощенную камнем дорожку вдоль территории порта, сухие кусты, сетку вокруг рыбоводного цеха и то и дело акваторию порта на заднем плане.
Джон настраивает голограмму таким образом, чтобы нам со всех сторон было видно одно и то же. Стив и остальные особо не переговариваются, слышно в основном сопение. То и дело он оглядывается по сторонам, чтобы удостовериться, что за ними никто не следит.
– Погоди, – произносит чей-то голос. Появляется плоское лицо с японскими чертами. Это, наверно, Харуки. Он напряженно куда-то вглядывается, потом улыбается. – Всё в порядке, они прошли.
Кто прошел? Этого мы не узнаем.
К прыгающему изображению надо привыкнуть.