– Нет, – признаюсь я. И в этот миг в моей памяти всплывает размытая картинка. – Нет, я помню. Там был мужчина.
– Мориц. Да, был.
Я никогда раньше не слышала этого имени.
– Кто это?
– Друг, с которым твоя мама тогда сбежала из Перта. Мориц Леман. Ученый, на пять лет старше Моники.
«Ученый»! Видеть, как руки тети Милдред складываются в это слово, – словно удар под дых.
– Получается, это мой отец? – начинаю я, но тетя Милдред делает отрицающий жест руками и объясняет:
– Нет. Они с Моникой расстались вскоре после того, еще в Мельбурне, и он потом вернулся назад. Это было за четыре года до твоего рождения.
Значит, этот Мориц Леман не мой отец. Мне ужасно тоскливо.
– Давай о чем-нибудь другом поговорим, – прошу я.
Тетя Милдред с готовностью кивает, но мы потом уже ни о чем не говорим, просто молча доедаем десерт.
Когда позднее я сажусь за уроки, мне становится понятно, что я напала на след.
Мориц Леман. Ученый. Из Перта. С этого уже можно начинать.
Я нажимаю на значок поиска, выбираю «все доступные источники», а потом вдруг меня охватывает сомнение. Те ключевые слова, которые мы задаем для поиска, фиксируются, и некоторые из них приводят к допросам с пристрастием – почти любому из парней есть что рассказать на эту тему.
А что, если Мориц Леман – как раз такое ключевое слово? Что, если я выдам себя, если создам такой запрос для поиска?
Я отменяю поиск, включаю функцию телефона и быстро звоню Пигриту. Он, похоже, тоже сидит над домашкой, потому что не проходит и пары секунд, как его лицо возникает у меня на экране планшета.
– Привет, Саха. – В его голосе слышится удивление. – Как дела?
– Я хочу найти информацию об одном человеке, но не решаюсь сделать это со своего планшета, – честно заявляю я. – И тут я подумала, вдруг ты мог бы…
– Ясное дело, – перебивает он меня. – Я могу зайти с папиного планшета. Он подключен к научной сети, там никто ничего не узнает. Просто назови имя.
– Мориц Леман, – говорю я. – Ученый, предположительно в области биологии, генетики и тому подобного. И он жил в Перте. Лет двадцать назад.
Пигрит приподнимает брови.
– Перт? Вообще без проблем. Это зона концерна, они там точнее всего фиксируют данные своих людей, – с готовностью объясняет он. – Я тебе перезвоню через юнит.
И он исчезает с экрана. Один юнит – это сотая часть дня. То есть, по нашему исчислению, даже меньше пятнадцати минут. Они кажутся мне вечностью.
Я смотрю в окно и спрашиваю себя, зачем я втянула в это Пигрита. Возможно, это было ошибкой… Да, это было ошибкой!
Он перезванивает через тридцать две минуты, это больше двух юнитов. И вид у него злобный.