Английские монархи издавна понимали важность официальных портретов. Генриха VIII и его жен мы хорошо представляем себе благодаря гению Ганса Гольбейна Младшего. А дочь Генриха — королева Елизавета I — создала себе настоящую иконографию: в 1563 году вышла прокламация, запрещавшая создавать ее изображения до выхода официального портрета, а затем художникам и граверам предписывалось воспроизводить именно этот портрет. Понятно, почему почти все авторы изображений королевы остались неизвестны. Даже восхитительной красоты портрет 1585 года «Елизавета Pax» (богиня мира) лишь «приписывают» (без особой уверенности) художнику Уильяму Сегару.
В 1859 году в Англии была создана «Национальная портретная галерея» — по принципу, сформулированному одним из ее спонсоров, лордом Эллсмером: «Задача нашей галереи, — писал Эллсмер министру финансов Гладстону, — сохранить не искусство, а историю». И Гладстон одобрительно отметил, что исторически значимых портретов в Англии больше, чем в других европейских странах. «Неважно, — писал он, — если в художественном отношении они второстепенны. Исторический портрет — традиция британская, а не обще-европейская».
Тем не менее, — пишет рецензент Спаулс, — множество английских портретов создано не английскими, а иностранными художниками и фотографами — в традициях европейской живописи и культуры, поэтому „Лицо Британии“ все-таки выглядит немножко европейским».
От рецензентов Симон Шама получил и второй упрек — в преувеличенной драматизации историй портретов. Вот этот упрек, по-моему, напрасен. Искусство портрета неразрывно связано с человеческими страстями: с любовью, престижем, статусом, властью, бессмертием. Студия художника-портретиста — это ли не сцена для драмы?