— Здесь?
— Ну, вроде того.
— Нет, это всего лишь фигура речи. — Она улыбается про себя, будто хочет его позлить. Он сбит с толку, он смутно помнит, что Карфаген — это древний город из древних времен, но не может с ходу собрать воедино множество разрозненных сведений, какие, вероятно, слышал о Карфагене.
Не дождавшись его ответа, она: — По-моему, Гарвен, со мной все в порядке. — Его зовут Гарвен. Он утверждает: «С моими пациентами я сразу перехожу на имена». Это вторая в списке его отличительных особенностей.
— Гарвен, со мной все в порядке, — повторяет она, пока он все еще бредет к Карфагену.
— Да уж, надеюсь. Но нам еще предстоит покрыть большое расстояние, Эльза, вы понимаете?
Она, будто желая его позлить: — Почему вы говорите «покрыть»? Странно, что вы используете это слово. Я-то считала, что психиатрия призвана раскрывать вещи. А вы говорите «покрыть». Вы сказали: «Нам еще предстоит покрыть большое расстояние».
— Знаю, знаю. — Он выставляет перед собой руки ладонями наружу, чтобы заставить ее замолчать. Затем объясняет значение глагола «покрывать» в общепринятом смысле; объясняет жестко, вдумчиво и тщательно.
— Я вас не раздражаю? — спрашивает она.
— Меня? Нисколько.
— Я прибыла в Карфаген; кругом меня котлом кипела позорная любовь[4], — говорит она.
— Эльза, — говорит он, — не волнуйтесь. Расслабьтесь, вам нужно расслабиться.
По возвращении домой она говорит: — Сегодня мне удалось еще раз вывести Гарвена из себя. — Она устраивается в самом удобном кресле спиной к окну и улыбается отражению неба в стекле картины, будто поздравляя его. — Я вывела его из себя. Он сказал, что хочет установить со мной доверительные личные отношения.
— Ты не можешь придумать лучшего применения своим деньгам, чем оплачивать ими время своего психиатра? — спрашивает Поль.
— Лучшее трудно придумать. — Затем добавляет «тра-ля-ля» на мотив до-ре-ми.
— Не хотел бы я оказаться в его шкуре, — говорит Поль. — Мне бы не понравилось анализировать женщину.
Она тихо смеется как бы про себя; но хотя бы не подходит к окну, чтобы разделить шутку с тем (чем бы оно ни было), что обитает по ту сторону окна на Ист-Ривер, чего никто не видит, кроме нее одной, и что она день за днем столь упорно разглядывает сквозь стекло.
Он говорит: — Я побывал в этом обувном магазине.
— Ты его видел?
— Да, это Киль, никакого сомнения.
— Гельмут Киль, — говорит она.
— Да, Гельмут Киль.
— Вот видишь — не Клаус, — говорит она.
— Да, не Клаус. Гельмут.
— Вот видишь — я его не выдумала.
— Эльза, я никогда не говорил, что ты его выдумала, Эльза. Иной раз ты что-то выдумываешь. Мне просто хотелось знать наверняка, только и всего, Эльза. Конечно, были сообщения, что он умер в тюрьме. Его окружает какая-то тайна. Всегда окружала.