Выслушав историю этой женщины, один из моих друзей сказал, что ему тоже хочется ответить на этот вопрос. Тогда все остальные тоже попросили слова. Делясь своими ответами, некоторые плакали.
Мы склонны замечать скорее плохое, нежели хорошее.
Хотя жажда одобрения (не путать с манипулятивными «поглаживаниями») особенно ярко проявляется на работе, она влияет и на семейную жизнь. Однажды вечером я сделал своему сыну Брету замечание – он не выполнил свои обязанности по дому. В ответ он сказал: «Пап, а ты в курсе, что очень часто обращаешь внимание на то, что не так, а на хорошее – почти никогда?»
Это наблюдение меня поразило. Я осознал, что постоянно стремлюсь к лучшему и почти не останавливаюсь, чтобы насладиться хорошим. Я только что провел семинар, который посетило более ста человек. Все участники – за исключением одного – оценили его очень высоко. Но мне запомнилось недовольство одного человека.
В тот вечер я написал песню, которая начинается так:
Девяносто восемь процентов
Успеха меня не греют.
За два процента «провала»
Грызу себя и седею.
Мне пришло в голову, что можно воспользоваться подходом одной знакомой учительницы. Ее ученик пренебрег подготовкой к экзамену, и ему пришлось сдать чистый экзаменационный листок. Он удивился, когда получил 14 %. «За что вы мне поставили оценку?» – недоверчиво спросил он. «За аккуратность», – ответила она. С тех пор при каждой встряске от Брета я стараюсь обращать больше внимания на то, что делают окружающие для обогащения моей жизни, и совершенствую свое умение выражать благодарность.
Преодоление нежелания выражать благодарность
Меня очень тронул один момент в книге Джона Пауэлла «Как устоять в любви»[17]. Автор рассказывает о своей печали по поводу того, что он не смог донести до отца восхищение им, пока тот был жив. Мне показалось прискорбным, что мы упускаем шанс поблагодарить людей, которые оказывают самое благотворное влияние на нашу жизнь!
Тогда мне сразу вспомнился мой дядюшка Юлиус Фокс. Когда я был маленьким, он каждый день приходил к нам и заботился о моей полностью парализованной бабушке. Когда он ухаживал за ней, с его лица не сходила теплая, полная любви улыбка. Его работа временами казалась мне, мальчишке, весьма неприятной, но дядя всегда обращался с бабушкой так, словно с ее стороны было величайшей милостью разрешить ему заботиться о ней. Для меня он стал потрясающим примером сильного мужчины, и я вспоминал его все эти годы.
Я понял, что никогда не говорил дяде, как восхищаюсь им, – а ведь он сам теперь болел и вот-вот мог умереть. Я хотел поделиться своими чувствами, но ощущал собственное сопротивление: «Уверен, он и так понимает, как много значит для меня. Нет нужды говорить об этом вслух. Кроме того, я ведь могу его смутить». Но как только эти мысли пришли ко мне, я понял, что они лживы. Я слишком часто полагался на то, что другие и так знают, как сильно я ценю их, – а потом обнаруживалось противоположное. И даже когда люди действительно смущались, они все-таки хотели услышать одобрение, облеченное в слова. Все еще не решаясь, я подумал, что слова не могут передать всю глубину того, что я хотел выразить. Однако с этим возражением я легко разобрался: да, возможно, слова – не самый надежный способ передать то, что в нашем сердце, но я усвоил следующее: «Если что-нибудь стоит делать, то лучше сделать это плохо, нежели не делать вообще!»