здесь сидит человек. Под шрамами, мышцами и татуировками был спрятан угнетенный и
потерянный человек.
Я умыла лицо Заала. Даже когда он был чистым, я не хотела переставать касаться
его лица. Я не хотела прекращать проводить руками по его высоким скулам, по его
широкому лбу и по его сильной челюсти. Было очевидно, что он жаждал моего
прикосновения так же сильно, как мне нравилось прикасаться к нему. Когда я двинулась, чтобы убрать руку, Заал поднял руку и положил ее на мою.
Моя ладонь была прижата к его щеке.
Мы дышали в унисон.
Не было ни слов, ни звуков, только моя кожа к его.
Вскоре глаза Заала закрылись. По мелким вдохам, которые он делал, я поняла, что
скоро он заснет. Его тело было истощено, в результате рассеивания любого сильного
наркотика, который тек по его венам.
И все же его рука не сдвинулась с моей. Голова Заала была наклонена так же, как
будто он опирался на мое прикосновение.
Мое сердце пропустило несколько ударов. Я не могла перенести чувств, пробежавших по моему телу. Я не могла принять то, что в присутствии Заала заставляло
меня чувствовать. Как будто что-то, что я должна была держать в страхе, пробиралось на
поверхность.
Убедившись, что он спит, я осторожно убрала руку с его лица. Внезапная волна
пустоты прошла сквозь меня. Подняв мочалку, я сунула ее обратно в сумку. Затем я
подтянула его спортивные штаны, насколько смогла.
Заал не шевелился.
Отойдя, я уставилась на оставшегося наследника клана Костава. Любая ненависть, которую я затаила, исчезла.
Смущенная и более чем обеспокоенная сегодняшними событиями, я подняла миску
и свою сумку и направилась к лестнице. Я старалась не оглядываться назад, но мое сердце
физически болело при мысли о том, чтобы оставить его здесь, в этом адском подвале, без
света, чтобы утешить его, без меня, чтобы прижать ладонь к его щеке и помочь ему
расслабиться.
Не в силах остановить приступ вины, пронзивший мою грудь, я заставила себя
подняться по лестнице и открыть дверь. Я помчалась в ванную, вылила грязную воду и
направилась на кухню, чтобы запереть ключ в сейфе. Но когда я вошла в комнату, Савин и
Илья уставились на меня, оба выглядели разочарованными. Я взглянула на монитор
наблюдения за подвалом рядом с ними, на экране которого ничего не было, только белый
шум. Я покачала головой от их гнева.
Илья двинулся вперед, словно собираясь что-то сказать, но я подняла руку.
— Не надо, — приказала я жестким голосом. — Я иду в свою комнату.