— Встать, падлы! — львиный рык Хряща пробудил временных хозяев помещения от беспечного сна.
Один, самый шустрый, рванулся к окну, но Хрящ, ожидавший чего-то подобного, перехватил спринтера и свалил на пол безжалостным ударом, после чего пару раз расчетливо прошелся ногами по почкам.
— Мы не менты — фа-фа, ля-ля с вами не будем. Делать, что говорят, иначе пришью на месте, — для большей убедительности Хрящ вытащил на свет божий пистолет. — Усекли?
Вместо ответа бомжи покорно собрались в кучу и ждали дальнейших указаний. Удивительное дело — погибнуть в развалинах не боялись, а вот нарваться на пулю ни один не захотел.
В комнату ввалился еще один боевик, волоча за шиворот бомжа и бомжиху средних лет.
— Сношались, козлы вонючие, — с заметным удивлением сообщил он. Как это только у мужика встал, если от бабы смердит, как от помойки.
— Принюхался, — равнодушно заметил Хрящ и скомандовал переминавшимся с ноги на ногу оборванцам: — Вперед, падаль.
Изгоев общества запихали в фургон. На этом утренняя часть работы закончилась.
Однако большинство бомжей ночевало в гордом одиночестве в подвалах, на чердаках, в котельнях — да мало ли мест может приглянуться вконец одичавшему человеку. На таких приходилось охотиться поодиночке и в очень неудобное время — днем.
Хрящ носился по городу на «москвиче-«каблучке», методично осматривая подземные переходы. В фургоне уже сидело несколько ободранных мужиков, и Хрящ присмотрел для них особь противоположного пола.
— Пошли со мной, курва, — приказал он сидевшей на ступеньках женщине неопределенного возраста с трогательной табличкой на груди «Падайте бесногому инволиду».
— Как же я пойду, касатик, если у меня ног нет.
— Если ты, сука, сейчас не встанешь, я тебе их в натуре поотрываю, — злобно пообещал Хрящ.
Женщина тяжело вздохнула, сгребла в кучу милостыню, сняла с груди табличку и неохотно встала. С ногами у нее действительно все было в порядке. Хрящ пошел за ней, отрывистыми командами наставляя на путь истинный. Он уже изрядно вымотался за день, а вечером предстояло еще одно мероприятие.
Зал ожидания глотовского вокзала давно превратился в место массового гуляния бомжующего элемента. Бомжи подтягивались сюда ближе к вечеру, раскладывали по скамьям выпивку и немудреную закуску и, изрядно потеснив транзитных пассажиров, устраивали свой незамысловатый праздник жизни. Взаимоотношение бомжей со стражами порядка напоминало игру, приятную во всех отношениях. Время от времени их хватали, сажали в кутузку, где слегка подкармливали и приводили в божеский вид. Затем, ввиду отсутствия подходящей статьи, бомжей отпускали на волю, где те быстренько опускались до необходимого в их обществе уровня.