В этот вечер бомжей в зале ожидания собралось меньше обычного. Одних уже схватили, других спугнули тревожные слухи. Но и меньшим числом они умело взяли власть в свои руки. Бомжи по-хозяйски разгуливали по залу, задирая одиноких мужчин и прикалываясь к не успевшим уйти женщинам.
Вдруг в зал ворвалась группа спортивных молодых людей с дубинками в руках.
— Бей вонючек! — азартно прокричал один из них, загрев дубинкой по хребту ближайшего к нему оборванца.
Внезапность нападения оказалась мощным деморализующим фактором. Бомжи даже не думали защищаться — они только уворачивались от ударов, пока один из них не вспомнил про черный ход. Уцелевшие бомжи ринулись в спасительную дверь. Парни не пытались их преследовать. Они и добивались того, чтобы бомжи пошли черным ходом, у которого уже ждал крытый грузовик и несколько могучих встречающих…
— Что за шум? — поинтересовался Крест, захлопнув «Вольво» и направляясь к фургону.
— Да какой-то клоун требует, чтобы немедленно вызвали начальство, иначе ему на работе прогул запишут, — равнодушно ответил охранник.
— Какая работа, чье начальство? — удивленно пожал плечами Крест, о уже через минуту обо всем догадался.
— Ну-ка, притащите мне этого крикуна, — приказал он.
Тот оказался затрапезным мужиком с сизым носом давнего алкаша, одетым в замызганное рванье, которое нормальный хозяин постеснялся бы одеть даже на огородное путало.
— Я ж, понимаешь, здоровье подправил после вчерашнего, иду себе на работу. Тут какие-то жлобы налетели, руки за спину — и в воронок.
— Какой воронок, пьянь дешевая! — едва не взорвался Крест, но вместо этого приказал своим подручным: — Отпустите немедленно. Не хватало еще, чтобы на нас похищение человека повесили.
Оскорбленный в лучших чувствах пролетарий, что-то недовольно бормоча, удалился. Вместо него к фургону потянулась последняя партия живого товара.
— Нос! — помимо воли воскликнул Крест, увидев в толпе знакомое лицо.
Мужчина остановился. Да, это действительно был Нос, по пьянке пырнувший ножом соседа и схлопотавший за это три года. Большую часть срока он провел в одной камере с Крестом.
— Как же тебя так угораздило? — спросил Крест, со смешанным чувством жалости и отвращения разглядывая бывшего кореша.
— Так ведь у зеков все, как у остальных. Раньше всем хватало худо-бедно из «общака» прокормиться, а теперь одни дворцы себе строят, а другие на помойках ковыряются.
Крест промолчал. Какое-то странное, казалось, давным-давно изжитое чувство шевельнулось в его душе. Правда, Крест не помнил, как это чувство называется.