— Скорее всего, его работа, больше некому.
— Так он же на нарах парится, в спецментовской зоне.
— А вот это ты и узнай, парится или выскочил на волю. Мало ли, какие у него друзья-заступнички нашлись, могли и подвести под амнистию.
И тут до Жереха дошло, какую ошибку они тогда допустили. Посадили капитана и решили, что дело сделано. А надо было устроить так, чтобы мент даже не мечтал выйти на свободу раньше времени, отмотал свой срок от звонка до звонка, а еще лучше — схлопотал в зоне новый. Ведь могли же все это устроить, но не сделали.
— Боюсь, упороли мы серьезный косяк, теперь этот мент нас, как курей, ощипывает. Надо найти гада немедленно, — Жерех говорил спокойно, но Монах уже давно знал цену такому спокойствию. Когда Жерех находился в подобном состоянии, отказывать или возражать ему было смертельно опасно. Но Монах все-таки решился.
— А если он все же сидит?
— Я сказал: немедленно найти и порвать суку на куски! — рявкнул Жерех, но упрямость помощника свое дело сделала.
Еще минуту назад Жерех собирался немедленно сообщить Седому о своей догадке, но теперь решил не пороть горячки. А если мент действительно еще мотает срок? И без того в последнее время Жерех умудрился наделать ошибок выше крыши. Не хватало еще опростоволоситься с капитаном.
На лесной поляне пылает костер. Надвигаются сумерки, и поэтому кажется, что с каждой минутой огонь разгорается все ярче. Легкий ветерок нехотя шевелит верхушки деревьев, и они отзываются чуть слышным шелестом листвы.
Пристально глядя на огонь, Викинг повторяет одну и ту же фразу на исчезнувшем много столетий тому назад языке. Бесполезно пытаться понять смысл этой фразы — его попросту нет, но сами слова, их последовательность оказывают огромное влияние на подсознание, возвращая человеку двадцатого столетия образ мыслей его нецивилизованных предков. Мотивация поступков, способ достижения цели — все, как у не скованных никакими рамками, безжалостных берсерков.
А чем, собственно, треугольник «человек — власть — преступники» нашего времени отличается от аналогичного в десятом веке в неизбалованной государственной властью северной стране. Да разве что отсутствием в последней громогласных заявлений о всеобщем стремлении к правовому государству — вещи для России столь же реальной и достижимой, как коммунизм. И если понадобится какому-нибудь авторитету, чтобы убили конкретного человека, придут и убьют. Спокойно, без суеты и с удовольствием. И чем же ответят на это органы, которые вроде бы обязаны нас защищать? Начнут бестолковое следствие, а через несколько лет прикроют безнадежное дело. Выходит, сейчас человек еще более беззащитен, чем тысячу лет тому назад, поскольку свободный житель Скандинавии имел право носить меч. А что может противопоставить безоружный уголовнику с оружием в руках? Тем более, если он привык стоять у станка или учить детей, а не профессионально бороться за свою жизнь.