Белов внимательно выслушал друга, затем решительным жестом смел с шахматной доски все фигуры.
— Помнишь легенду о том, как один индийский раджа вздумал наградить изобретателя шахмат?
— Смутно. Но при чем здесь это?
— А ты послушай. Когда человек, выдумавший игру в шахматы, обучил ей одного индийского раджу, тому она так понравилась, что он решил по-царски наградить ее создателя и предложил выбрать любые ценности из своей сокровищницы. Мудрец долго думал над тем, чего же ему потребовать в качестве награды, и наконец заявил: «Мне не надо ни золота, ни драгоценных камней, о господин. Лучше прикажи положить на первую клеточку шахматной доски одно зернышко риса, на вторую — два, на третью — четыре, на четвертую — восемь, и так, удваивая, вплоть до шестьдесят четвертой. Вот этот рис, что придется на все клетки шахматной доски, и станет моей наградой. Ты согласен выполнить мою просьбу?» Раджа досадливо поморщился: этот человек не дает возможности продемонстрировать ему свою щедрость. Ну что он просит? Несколько горстей риса. Самое большее — мешок.
Но когда было подсчитано требуемое количество риса, раджа пришел в ужас. Столько зерна не было не только у него, но и на всем земном шаре. И всей его сокровищницы не хватило бы на то, чтобы расплатиться с мудрецом.
— Занятная история, — заметил Викинг.
— И только? А ты не находишь, что очень похож на этого раджу? Считаешь в жменях, когда надо в тоннах. Ведь тебе противостоит целый мир, населенный самыми гнусными существами. Смотри, что получается. Ты убрал одного с первой клеточки, а перед тобой уже двое. Ты убрал и их, а на третьей стоят четверо. Ты разобрался и с ними, а в результате заполучил восемь новых врагов. Даже если и они будут уничтожены, ты не сможешь прошагать все поле. Ты обречен с самого начала, и вопрос только в том, когда наступит конец: на этой клеточке, следующей или через одну.
— Но мне проще, чем радже. Моих врагов в миллиарды раз меньше, чем зерен. — Улыбнулся Викинг. — А если серьезно, то ты упускаешь одну важную деталь. Вон та, первая клеточка — она чистая. Ее теперь может занять нормальный, хороший человек. И вторую, и третью. А, даст Бог, — и пятую, и десятую. И еще. Если ты думаешь, что, прекратив войну, я таким образом сохраню себе жизнь, то приходится только удивляться твоей, мягко говоря, наивности. Слишком многим подонкам я воздал по заслугам. Паханы мне этого никогда не простят. Они не прекратят поиски, пока не найдут. Меня или свою могилу.
* * *
Седой был почему-то уверен, что в захваченном у Сынка чемоданчике окажутся наркотики. Дело прибыльное, отработанное, а географическое положение Глотова идеально подходило для создания здесь перевалочной базы. Наркотиком сейчас никого не удивишь, ими занимаются все, кому не лень. Просто, по расчетам Седого, Перстень с москвичами ворочают колоссальными объемами. Тем лучше. Доказав ненадежность перстневой группы, Седой всерьез рассчитывал занять их место.