Собор 754 г.
Как кажется, все без исключения 338 епископов, созванных императором на собор, склонились пред его волей. Некоторые из них еще были живы, когда собор 787 г. восстановил иконопочитание, так что через тридцать лет им пришлось оправдываться за свое поведение. Так интересен ли для нас собор, практически ставший исполнительным органом императора?
Тщательное изучение решений собора показало, однако, что они совсем не всегда простонапросто повторяют документы императора. Напротив, мы уже подчеркивали, что соборные отцы весьма существенно изменили императорские тексты, хотя в итоге и пришли к тем же самым выводам. Сказанное относится и к сфере христологической аргументации.
Составители определений собора 754 г. осторожно, но определенно исправили посылки аргументации императора Константина, сделав их более православными.
Но тогда возникает новый вопрос: как, при измененных посылках, они все-таки сумели прийти к тем же самым выводам, что и их «работодатель» — император? Все вместе взятое представляет собой шедевр византийской изворотливости!
Соединение двух естеств во Христе
Аргумент Константина против возможности иконы Христа гласит: «То, что изображено (на иконе), — это "лицо-лик"; кто, однако, "описывает" это "лицо-лик", тот, очевидно, "описывает" также и Божественное естество, а оно "неописуемо"»[426]. Основное заблуждение такой аргументации заключается в ошибочном понимании πρόσωπον (Лица) Христа, и только диву даешься, почему для распознания ошибки иконопочитателям потребовалось так много времени. Это удалось только патриарху Никифору и Феодору Студиту (через 60 лет!).
Большинство же иконопочитателей прежде всего занималось проблемой, возможно ли «описать» человеческой естество Христа, без того чтобы при этом «описывалась» также Его Божественная природа. Похоже, они не замечали, что эта проблема является лишь малым фрагментом значительно более важного вопроса о πρόσωπον Христа. Чтобы опровергнуть Константина, было бы достаточно развенчать понимание им «лица-лика» Христа (что в дальнейшем и сделают патриарх Никифор и Феодор Студит). Ибо, конечно, Константин прав, утверждая, что каждая икона представляет πρόσωπον того, чьим образом она является; и это справедливо по отношению к иконе Христа. И тем не менее перед нами ложный вывод в утверждении, что когда пишется икона Христа, одновременно якобы «описывается» также Его «неописуемое» Божественное естество. В первой части нашей книги уже было показано, что лик Иисуса Христа (как раз тот лик, который изображается на иконе) и есть лик вочеловечившегося Лица предвечного Слова. Этот человеческий лик «описывает» не Божественное естество, даже и не человеческое, но πρόσωπον, Лицо Слова. На иконе мы не видим ни Божественной, ни человеческой